Прямо передо мною угрюмо высились зловещие серые руины. В центре чернела дыра, смутно напоминающая вход. Из нее тянуло сыростью и опасностью.

Переступив куст орешника, выросший на месте входной двери, я осторожно вошла внутрь. И сразу со страшным скрежетом раздавила что-то стеклянное. Из угла выпорхнула неведомая птица и с резким криком вылетела в лес. От неожиданности я дернулась и чуть не грохнулась на землю.

Смахивая со лба липкий пот и намертво сжав в руке грибной нож, я двинулась вперед, неуверенно ступая на остатки пола, заросшие травой и кустами. Все кругом было покрыто зеленым мхом и толстой паутиной, в центре которой сидели гигантские пауки.

– Можно в Аргентину прийти, можно в Америку прийти, можно в Австралию прийти…, – дрожащим голоском бормотала я, вздрагивая и озираясь при каждом шорохе.

Вдруг боковым зрением я заметила какое-то шевеление возле стены. Я резко развернулась и выставила нож. Но это оказался всего-навсего птенец, наверное, той птицы, которая смертельно меня перепугала. Осмелев, я подошла ближе.

Птичье гнездо находилось прямо в стене. Я осторожно подняла птенчика. Это был маленький вороненок. Он закатывал глаза и отчаянно пищал. Присмотревшись, я обнаружила, что его левая лапка как-то неестественно подвернута. «Сломалась при падении из гнезда!» – сообразила я. Придется оказывать доврачебную помощь. Порывшись в карманах толстовки, я вытащила пластинку бактерицидного лейкопластыря и упаковку влажных салфеток. С помощью двух спичек соорудила нечто наподобие шины и осторожно закрепила на лапке. Обвязала я все это великолепие все той же Ритиной розовой резинкой для волос. Вороненок перестал пищать и стал щипать меня своим клювом, довольно чувствительно.

Конец ознакомительного фрагмента.