Обдумывая эти три возможности, старатель и услышал тихое перекатывание камешков по выступу, отделявшему русло ручья от пустыни. Маккенна осторожно повернулся на звук. Как раз вовремя, чтобы увидеть полдюжины членов шайки с ружьями наизготовку.

Они наверняка наблюдали за ним издали, а потом окружили, чтобы проверить: что это делает одинокий белый в богом забытом краю? Вот только почему они не выстрелили? Чего ждут? Значит, есть причина…

Перед ним замерли готовые к броску краснокожие, бандиты. Словно красные волки пустыни: губы вздёрнуты, обнажая крепкие белые зубы; раскосые глаза жадно полыхают. Долго-долго стояли они так. Наконец, Маккенна осторожно кивнул их предводителю.

— Привет, Пелон. Приятно снова увидеть тебя. Что ж ты не пристрелил меня в спину? У тебя была отличная возможность. И почему не стреляешь в живот? Неужели ты тоже постарел?

Пелон улыбнулся. Лучше бы он этого не делал…

— Ну, я бы этого не сказал, — ответил бандит. — Хотя, конечно, теперь я старше, чем в нашу последнюю встречу. Но ведь и ты тоже, Маккенна…

— Естественно, — пожал плечами старатель. — Это только вино со временем становится лучше. Так почему ты не пристрелил меня?

— Есть причина.

Маккенна кивнул, намеренно затягивая разговор, чтобы оценить ситуацию.

Он знал Франциско Лопеса, по прозвищу Пелон, вот уже одиннадцать лет. Это был полуапач, полумексиканец — метис с Монты, красивого горного хребта, тянувшегося в Мексику с юго-запада Соединённых Штатов. В сердце Пелона жила двойная ненависть к белым, унаследованная с обеими кровями. Ненависть он и сделал профессией. Только ею и жил. Следовательно, решил Маккенна, те, кто избрал Пелона вожаком, должны разделять его ненависть к белым. Взгляда было достаточно, чтобы понять: подтверждаются худшие опасения. Двое бандитов были мексиканцами, трое — апачами. Одеты соответственно ремеслу: кожаные патронташи, вылинявшие хлопчатобумажные рубахи, и у каждого на голове либо сомбреро величиной с тележное колесо, либо яркая индейская повязка. Каждый вооружён винтовкой и двумя револьверами.

— Думаю, — наконец проронил Маккенна, — что у тебя действительно есть причина не убивать меня сразу. Кажется, догадываюсь — какая.

В напряжённой тишине старые знакомые пристально разглядывали друг друга.

К удовольствию Пелона, Маккенна был всё тот же: рыжая борода и дружелюбный взгляд голубых глаз. Изящные манеры и этот мягкий взгляд, совершенно неуместный в этой ситуации, всё так же раздражали бандита. Может, Маккенна и прибавил в весе, но был по-прежнему строен, мускулист, узок в бёдрах и широк в плечах. И в тридцать лет он оставался тем спокойным, острым на язык парнем, каким был в двадцать. Черты, по которым отличают образованных выходцев из восточных штатов, за прошедшее время здорово высушились и выветрились в этом проклятом краю, но Пелон видел пропасть, отделявшую его от шестифутового белого гиганта.

Маккенна же видел перед собой сорокалетнего толстяка. От плоских, вывернутых носками внутрь ступнёй до жирной макушки, Лопес был идеальным воплощением зла. Лопес был совершенно лыс, за что и получил своё прозвище — Пелон, Лысый. Неимоверный череп на толстой, кряжистой шее и уши размером с хорошую плошку, грубые черты лица с носом, перебитым и укороченным от удара винной бутылкой, шрамы и морщины, массивная, выдающаяся вперёд челюсть придавали лицу выражение жестокости.

Пелон не имел ни церковного, ни мирского образования. Неграмотный, невежественный, оскверняющий всё и вся… Казалось бы, ниже уже не пасть. И всё же в бандите оставалось что-то хорошее. Этим-то и намеревался воспользоваться Маккенна.

— Ну, ладно, Пелон, — начал белый. — Давай просто отметим, что ни ты, ни я почти не изменились. И вернёмся к моему вопросу: почему ты меня не пристрелил сразу? И почему не делаешь этого сейчас? Или ты всё-таки переменился?

— Вот ещё, — откликнулся бандит. — Можешь не сомневаться: когда придёт время, ты всё получишь сполна. Даю слово! Но пока надо бы разобраться с телом этого старого апача, что лежит у твоих ног.

Упоминание об Эне согнало улыбку с лица Маккенны. Значит, бандит заявился в Яки-Спринг не случайно.

— А в чём, собственно, дело? — спросил Глен.

— Сам прекрасно понимаешь — в чём. Мы пришли сюда по той же причине, что и ты: выслеживая этот мешок с костями. Так что не беси меня. Тебе прекрасно известно, что семейка этого старика хранит тайну Сно-Та-Хэй.

Маккенна кивнул.

— Точно так же, как и любой другой индейский клан в этих проклятых Богом землях. Все хранят этот идиотский секрет. Тайну Сно-Та-Хэй можно купить в любой забегаловке в Соноре, в любом аризонском салуне.

Пелон взвёл курок.

— Чего у меня никогда не хватало, так это терпения. Сосчитаю до трёх… ну, может, до четырёх. А потом выстрелю.

Маккенна знал: он так и сделает. А если не он, так его стая: все они взвели курки винчестеров. Но старатель всё ещё не был уверен в том, что в точности понял причину злости Пелона. Да и как спорить с бандитами, когда твой «спенсер» торчит из седельной кобуры в тридцати футах от тебя. Единственным оружием оставалась колючая ветка, которую он отломил, чтобы дать старому Эну. С веточкой — против ружей?.. Он усмехнулся. А впрочем… Почему бы и нет?