Я лично не сомневался, что многие не то что понимают, а твёрдо знают, что нам предстоит, но сам пока не мог понять, о чём говорит Глебол.

Впрочем, он и не ждал от нас ответа, громыхнул басом:

— Я намекаю, что за этот год вы пройдёте весь путь. От безродного ополченца до Великого паладина меча одного из Домов!

Глебол снова обвёл нас взглядом, вскинул руки вверх и заорал изо всех сил, оглушая даже меня, стоявшего в третьем ряду:

— Внемлите мне! Ужасную весть доставил гонец! Долины королевства Валио снова наполнились тенями! Гонец, единственный выживший из всех, кто защищал границу, только и сумел, что прохрипеть эти слова и рассыпался прахом на моих руках, поражённый злой силой Безымянного Предка.

Шепотки, что до этого звучали со всех сторон, смолкли. Я сам похолодел, замер, не в силах даже сглотнуть ставший в горле ком. Чего?!

Глебол сделал несколько вдохов и снова завопил, срывая горло:

— Тени хлынули на земли нашего королевства, поглотили деревни. Но не все несчастные рассыпались прахом, нет! Были и те, чьи тела уцелели. Грудь их опустела, огонь души угас. И на его место вселились тени, заставили подняться мёртвые тела, сделали их безвольными марионетками, служащими Теургу безымянного и проклятого Предка.

Я наконец сумел проглотить ком и вытаращил глаза на Глебола. Да что он несёт? Я не легендарный Теург! Таким рангом никто не может похвастаться уже тысячу лет, с тех самых пор, как израненные Предки покинули наш мир, оставив нас на Хранителей. И уж тем более это не я, ещё даже не прошедший посвящения. И я ничего не знаю о том, как вселять тени в мёртвых!

— На пути этой армии теней и драугров лишь я и ближайшее, ещё живое селение. И вот совпадение, в нём из жителей — только вы. Гонец королю отправлен, но кто выиграет время армии королевства? Кто встретит грудью поднятых силой Безымянного драугров?

Только сейчас я наконец осознал, что вся эта пугающая меня жуть, не более чем выдумка. Проклятый Глебол, чтобы ты по утрам забывал, как тебя зовут!

Я часто задышал, слыша, как что-то сипит в горле. Украдкой огляделся и с облегчением заметил, как слева и впереди, какой-то рыхлый парень утирает пот с лица, что стоящий справа от Браура худой парень бледен, словно свежий снег. Может, и на меня никто не обратит внимания.

Сглазил.

Трейдо склонился к моему плечу:

— Ты чего? Поверил?

Я решил, что лучше уж сказать правду:

— Не то слово, хотел уже бежать на стену.

Трейдо хмыкнул, выпрямился. Я видел, что на его губах появилась улыбка. И пусть. Я же не прочь бежать собирался. Я не трус.

Сообразив, что всё это время Глебол молчал, я перестал глазеть по сторонам, вглядываться в других и перевёл взгляд на нашего старшего наставника.

Он, впрочем, занимался тем же самым: с кривой ухмылкой вглядывался в нас. И так продолжалось ещё десяток ударов сердца. Только убедившись, что шепотки смолки, что все смотрят на него, Глебол задумчиво сказал:

— Каждый раз одно и то же. Снова я вижу улыбки на лице, снова слышу смешки. Кто-то думает, будто тени Безымянного канули в прошлое и крови Оскуридо уже не осталось, что всех их, так удобно отмеченных Безымянным меткой, уничтожили.

И снова мне стало не хватать дыхания. Метка. Конечно, удобно. Сам сегодня пялился на щеку Хасока. Это не синие глаза потомков Дисокола, которые, когда кровь разбавлена, можно легко спутать с серыми глазами потомков Амании. Хотя потомкам Эскары с их когтями, потомкам Химедо, с узором на щеке, потомкам Фирма с четырьмя пальцами и, конечно, потомкам Салира с рогами тем более не спрятаться. Только если ихор Предка очень и очень сильно разбавлен поколениями.

У меня метки нет, но даже текущей во мне крохи хватило, чтобы тени пришли за мной.

Сейчас я забыл о том, что они спасли меня в подземелье. Сейчас я думал лишь о том, что даже спустя тысячу лет одного только подозрения хватило, чтобы верный отцу Флайм схватился за кинжал. Я, наверное, в сотый раз повторил про себя: «Проклятая кровь Безымянного, как бы я хотел выжечь её из себя!»

Глеболу не было дела до одного занятого проклятиями ученика, он пророкотал:

— Кто-то решил, будто я шучу. Кто-то даже не понял, к чему я веду речь. Не страшно, я привык. Кузне Крови уже тысяча лет, она пережила уже девятьсот девяносто волн таких птенцов, как вы. Хотя уверен, те, кто пришёл сюда в первые годы, не смеялись, слыша слова о тенях, — Глебол пожал плечами. — Впрочем, это неважно. Я служу королю и королевству в роли старшего наставника Кузни уже семнадцать лет. Я точно знаю, что вечером я не увижу ни одного улыбающегося лица. Боль, ненависть, отчаяние, слёзы. Вот что я увижу перед собой вечером.

Кто-то прошептал:

— Не дождёшься.

Глебол словно услышал, подначил:

— А кто-то и вовсе будет требовать встречи с его светлостью Суавом, владетелем Великого дома Верде. Предупреждаю — сегодня любой желающий получит шанс покинуть стены Кузни. Но не сможет вернуться. Вам даётся лишь один шанс на обучение и то, что вы его упустите из-за минутной слабости, будет лишь вашей виной, — помедлив, Глебол дополнил. — И уж, конечно, вы не получите назад платы за обучение. Она станет наказанием за вашу слабость.