А ведь у кого-то из парней ещё находились силы говорить на бегу.

Ещё и в желудке огненный шар становился всё жарче и уже причинял настоящую боль.

Я на бегу сплюнул густую слюну. Кажется, сейчас меня вырвет.

Крик Глебола заставил меня вскинуться:

— Приготовились! Приготовились! На опушке драугры! Сметите их!

Среди деревьев и впрямь мелькнули тёмные силуэты. Но что значит, сметите? Мне что, и впрямь рубиться этой косой?

Мои мысли прервал свист. Знакомый мне свист, ведь я десятки раз был на охоте. Свист стрел.

Я обернулся налево, пытаясь понять, откуда у нас, сжимавших в руках вилы, косы и просто колья, появились луки. Повернулся направо. Только чтобы увидеть, как Браур валится на землю. В середине его лба торчала стрела.

Что?..

Я споткнулся, замер, не в силах отвести от него взгляд. А через мгновение грудь пронзила нестерпимая боль. Опустив глаза, я и в себе обнаружил странную голубую стрелу. Ровно посередине грудины. Неверяще ухватился за неё рукой, потянул, пытаясь вытащить, и мир погас от жуткой боли, обернувшись тьмой.

Стоять в строю было тяжело. Грудь жгло, так и хотелось снова обхватить себя руками, согнуться, попытаться укачать, смирить эту боль. Я, прикусив губу, отвлекая себя новой болью, держался. А вот многие справиться с собой не могли. Хотя кто знает, насколько сильна боль после того, как…

Я скосил взгляд в сторону, на Браура, который стоял на коленях, сжимая голову руками и глухо, монотонно стонал. При этом ещё и покачивался из стороны в сторону. Я с трудом оторвал взгляд от алой отметины у него на лбу и отвернулся.

Вовремя. Из-за дерева выскользнул Глебол. Стоны, хрипы и проклятья стихли под его взглядом.

Раздался негромкий голос какого-то из наставников:

— Встать.

Спохватившись, я ухватил под руку Браура, помог ему встать. Глебол довольно кивнул, то ли мне, то ли своим мыслям, его бас заставил смолкнуть дроздов в ветвях над нашими головами.

— Отвратительно. До врагов не добрался ни один из вас. Но есть и хорошая новость, теперь вы знаете, как легко впадает в панику чернь, как она сбивается в неуправляемое стадо, которое делает что угодно, но только не то, что нужно для победы. И как глупо надеяться на простолюдинов, если позади не поставить погонщика с палкой.

Я не удержался и скривился. Эк он нас.

Кто-то и вовсе разразился бранью:

— Следите за словами, достопочтенный Глебол.

Он прервался, невозмутимо уточнил у крикуна:

— Иначе что?

Ответа никто из нас не услышал, Глебол пожал плечами:

— Через три месяца вы получите из мастерской Кузни свои первые взрослые мечи. Те, с которыми вы взойдёте на алтарь Хранителя юга королевства. И как только они у вас появятся, вы сможете вызвать меня на поединок. Советую только освежить в памяти список ран, которые не считаются тяжёлыми. Вы, к примеру, знали, что разрубленное до кости бедро не считается недопустимой раной? А отрубленные уши и вовсе позволяют продолжать вести поединок, — Глебол обвёл взглядом наш строй и припечатал. — Так что это вы, ещё неоперившиеся птенцы Корпуса, следите за языком. Нескоро вы ещё станете так сильны, чтобы заставить меня с вами считаться. Примерно тогда же, когда сумеете выполнить приказ и смести драугров.

И вновь кто-то не выдержал. На этот раз с самого края строя:

— Это было нечестно! Откуда вообще у них могли взяться луки?

Глебол кивнул:

— Хороший вопрос. Отлично показывает, насколько вы не желаете думать. Драугры сохраняют все те навыки, которыми обладали и при жизни. И если вы, гордые идары, думаете, что среди ваших крестьян нет тех, кто с луком промышляет в ваших лесах, то ваши земли быстро разорятся.

Тот же голос вновь запальчиво выкрикнул:

— Так это вы вели нас, вы и должны были об этом подумать! Растянуть нас в стороны, дать нам щиты, предупредить о лучниках.

Глебол внезапно засмеялся:

— Неплохо. Надеюсь, в следующий раз, когда командовать будешь ты, птенец Эсом, ты не забудешь ничего из того, что предложил. Боль лучше всего способствует запоминанию. И сегодняшний урок вы точно забудете нескоро. А завтра будет новый. И послезавтра.

В руках Глебола появилось две стрелы. Вернее, почти две. Одна была целой, со странным, отливающим голубым оперением.

Невольно я потёр грудь, из которой и пытался вытащить подобную стрелу.

От второй осталась только половина, без наконечника и оперение было блёклым, серым. Не моя ли?

Старший наставник Глебол поднял стрелы перед собой:

— Кстати, это одна из причин того, что обучение в Кузне так дорого. Каждый из вас сегодня познакомился с такой стрелой. Чтобы создать её, трудился сначала мастер-идар из простолюдинов, истратив тростинку Фирма и два грана пыли из слёз Амании, а затем над ней потрудился его светлость Габино. Как-то он признался мне, что ему проще убить Возвышенного мечника, чем зачаровать одну такую стрелу. А их сегодня потратили пятьдесят четыре.