Здесь узнали последние новости о Северной войне. В начале октября 1702 года русские войска под командованием генералиссимуса Шереметева взяли штурмом шведскую крепость Нотебург, расположенную у истока Невы из Ладожского озера. А весной текущего 1703 года, после недельной осады, русскими войсками была взята крепость Ниеншанц при впадении реки Охты в Неву. Таким образом в руках русских оказалось всё течение Невы. Поселение Нотебург, построенное шведами на месте основанной ещё в 1323 году князем Юрием Даниловичем крепости Орешек, Пётр переименовал в Шлиссельбург (ключ-город), а в устье Невы заложил новый город Санкт-Петербург.

Путь на восток был открыт! Артём долго думал сам и совещался с лейтенантами и управляющим, о вариантах официального оформления своего поступления на службу к будущему российскому императору. Одного только серебра он имел минимум на три с половиной миллиона рублей. Скорее всего — побольше раза в два. А золото в слитках, и ювелирные изделия из него и драгоценных камней вообще тянули на астрономическую сумму в триста пятьдесят миллионов рублей. Это для Испании и ее колоний, где уже давно не пользовались другими монетами, кроме золотых, сумма была довольно большой, но не грандиозной (всего-то груз двух торговых кораблей), а в России, при отсутствии собственных месторождений благородных металлов, такая прорва денег превышала годовой бюджет страны в сто раз!

Поэтому Артём и его советники склонялись к тому, чтобы выкупить у царя, миллионов за тридцать, в наследственную вотчину необжитые территории — Урал и Сибирь. Разумеется с принятием вассальной присяги и всеми необходимыми в будущем налогами и сборами. А знатность рода де Нарваэсов позволяла самозванцу претендовать на титул князя. Однако, чем ближе был берег Родины, тем больше парня «колбасило» — ведь ему, человеку «из ниоткуда» с присвоенными чужими документами предстояло знакомство с человеком, прозванным «Великим»!

И вот наконец показались родные берега! Обогнув пустынный остров Котлин, эскадра вошла в устье Невы. С дерево-земляного форта, расположенного на месте будущей Петропавловской крепости, ударила пушка. Капитаны правильно поняли сигнал: корабли послушно опустили паруса и легли в дрейф.

— Сеньор, от форта отошёл баркас с лоцманским флагом! — доложил Артёму вахтенный офицер.

— С лоцманским флагом? — удивлённо переспросил Артём. — Вы его не перепутали с таможенным?

— Как можно, сеньор! — обиделся офицер. — Таможенный флаг зелёный, а шлюпка подняла красно-белый.

Спустившись в капитанскую каюту, Артём переоделся — снял простую суконную куртку и штаны, надел расшитый золотой парчой камзол, бриджи и шляпу с пером. Оглядев себя в зеркале и подмигнув отражению (у него не будет второго шанса оказать первое впечатление!), Артём вышел на палубу. Шлюпка действительно шла под лоцманским флагом, но почему? Сейчас ещё нет правил обязательной лоцманской проводки и капитаны заводят в порт корабли на свой страх и риск.

Артём подошел к борту и принялся рассматривать форт и постройки за ним — но ничего интересного там не наблюдалось, какие-то сараи и навесы: до закладки деревянной церкви святых апостолов Петра и Павла (будущего Петропавловского собора) оставалось еще пара недель. Потом взгляд парня упал на восточную оконечность Заячьего острова — там стояли три военных корабля. Два небольших фрегата и шхуна. Доведись испанской эскадре вступить с ними в бой, всё будет кончено за десять минут — два галеона с десятками бомбических пушек раскатают «мелочь», как при учебных стрельбах. Впрочем, форт (будущий Трубецкой бастион) тоже не продержался бы долго. Но ни там, ни на русских кораблях не было и намека на тревогу.

Пока Артём любовался видами и размышлял о перспективах боевых действий, шлюпка бесстрашно подошла к борту и по трапу на палубу ловко поднялся молодой офицер.

— Лейтенант Фёдор Головкин, прошу предъявить судовое свидетельство! — сказал он по-французски.

— Артемос де Нарваэс, командующий эскадрой! Можно обращаться ко мне «Артём Михайлович»! — по-русски представился Артём и на всякий случай уточнил: — Вы лоцман или таможенник?

— Ваш корабль под военным флагом и по «Морскому уложению» не подлежит таможенному досмотру! — Головкин с любопытством посмотрел на заморского гостя, который вдруг очень чисто, почти без акцента, заговорил по-русски. Затем широко улыбнулся и спросил: — Не вы ли будете тот отчаянный землевладелец, который чуть ли не в одиночку взял на абордаж английский корабль?

— О, вы мне льстите, лейтенант! — Тоже улыбнулся Артём. — Я был не один, со мной было два десятка негров. И, я так понимаю, Макаров с Апраксиным уже здесь?

— Оба вернулись! — подтвердил Головкин. — Федор Васильевич в Архангельске эскадру готовит, Алексей Петрович на Ладоге тренирует экипаж линейного корабля.

— Вот, прошу ознакомиться! — Артём протянул требуемый документ. — А вот судовые свидетельства на галеоны.

— Это ваша частная эскадра? Все эти корабли — ваша собственность? — в голосе Головкина проскользнуло удивление — на Руси такое было невозможно.

— Я владею аудиенсией в Пуэрто-Вьехо, и имею патент «Капитана наёмного отряда» за подписью капитан-генерала Новой Гранады сеньора де Абаскаль! — ответил Артём. — Мне разрешено иметь неограниченное количество кораблей и солдат — насколько хватит моих денег.

Вернув документы, лейтенант осторожно спросил:

— У сеньора почта к испанскому посланнику в Москве или послание короля к государю Петру Алексеевичу?

— Я прибыл для поступления на службу к русскому царю! — Торжественно ответил Артём. — Даю слово идальго, что буду ему верным вассалом!