В конце мая, когда Морин уже было почти два месяца, ладью спустили на воду, готовя к дальней дороге.

— Что же будет с домом? — всполошилась Ана, с внезапной тоской оглядывая большое и надежное деревянное строение.

— Мы будем навещать его, жена, — заверил ее Эрик. — Так часто, как ты захочешь. И потом, мы же не оставляем его пустым. С Тир решили уйти лишь кое-кто из холостяков. Остальные будут жить здесь. Как и раньше.

— Но ладья? Она остается без капитана и без рулевого…

— Все будет хорошо, — перебила ее Тир. — Эрик уже давно обучает молодых дружинников. Теперь остается только решить.

— Я сделал выбор, — рулевой кивнул госпоже. — Я хотел бы оставить вместо себя, конечно на те разы, когда сам не буду выходить в море, Бьорндила. Он толковый малый, и силой его Духи не обидели.

— Согласна. Что же касается штурмана… Гаррик! — окликнула она.

Тот приблизился.

— Я назначаю Гаррика вашим капитаном, — так же громко продолжила Тир, обращаясь к дружине. — Он, конечно, молод, но ему сопутствует удача. Не первый десяток лет походов — и ни одной царапины! К тому же он знает звезды, ветра и течения, быть может, даже лучше меня. А еще смел, умен и честен. Вы согласны с моим решением?

— Ты наша госпожа и вольна поступать как пожелаешь без нашего на то согласия. Но… это хороший выбор, и мы с радостью принимаем его, — ответил за всех Роллон по прозванию Хитроватый — самый старый и опытный воин в дружине Тир.

— Что скажешь, Гаррик?

— Я тоже согласен. Кто ж откажется от такой чести, госпожа? Но…

— Но?!

— У меня есть условие…

Тир изогнула бровь и уперла руки в бока, готовясь выслушать молодого эльфа.

— Я хотел бы жениться… А для этого мне нужно ваше содействие.

— Ты получишь его, — заверил его Эристор, добродушно посмеиваясь над нерешительностью этого крупного сильного парня и уже забыв о своей собственной.

— Кто она, Гаррик? — удивленно спросила Тир.

— Она из Доме Рыжего клена.

— Когда ж ты успел? — еще больше изумилась Тир. — Мы там пробыли всего-то пару дней.

— Татиэ приезжала с госпожой Линиэль в Дом Красного дуба на свадьбу, — смущаясь, пояснил Гаррик.

— Если девушка согласна, считай, что она твоя, — торжественно пообещал Эристор и подмигнул.

— О, она согласна! — радостно выпалил Гаррик, и дружинники, столпившиеся вокруг него, захохотали, подталкивая его в спину и осыпая мало пристойными шутками по поводу методов убеждения, которые молодой капитан применял к девчонке.

Два дня спустя ладья вышла в море, увозя к новой жизни свою хозяйку, ее будущего супруга и их крохотную дочь.

Подходил к концу средний месяц весны — веселый срнегогон, а Эристор все не возвращался. Всю зимуЭльвирельтяжело болел, и лишь недавно пошел на поправку. Питер возился с ним, словно заправская сиделка, не жалея ни сил, ни денег на то, чтобы поднять на ноги товарища по недавнему рабству. И теперь золото, оставленное им Эристором, было на исходе. К Питеру подошел хозяин постоялого двора и напомнил, что если они хотят жить в его доме и дальше, за последний месяц весны — за цветодар — им уже следует заплатить… Питер так и поступил, тем более что остававшихся денег все равно не хватило бы на то, чтобы добраться до Лесного королевства. Сам он вполне мог отработать эту дорогу, но вотЭльвирель… Все еще очень слабый, он был годен лишь на то, чтобы, сидя дома, поддерживать огонь в очаге и готовить нехитрые блюда из продуктов, которые приносил товарищ-человек.

Еще через неделю Питер понял, что дело — дрянь.

Следующее утро он встретил, весьма деловито толкаясь среди торгового люда на пристани, что-то по-хозяйски покрикивая, раздавая указания, а то и подставляя спину под какой-нибудь мешок. Вечером, усталый, но довольный он разложил перед собой добычу — три кошелька, которые он срезал с поясов толстопузых купцов, браслет, богато украшенный кинжал, почти новую шапку из черно-бурой лисицы, теплые рукавицы и еще кое-какую мелочь.

— Где ты это взял? — изумленно спросилЭльвирель.

— Где, где, — огрызнулся Питер. — Дух лесной послал.

С тех пор посылать он им стал регулярно, и благородный эльф уже ни о чем не спрашивал, прекрасно понимая, что без этих «подарков», они давно умерли бы с голоду.

Однако, как известно, не все коту масленица. Одним несчастным утром удача отвернулась от Питера. Его самым постыдным образом поймали с поличным. Собралась толпа, кое-кто уже начал подбирать камни, купец, при попытке ограбить которого он и попался, орал громче всех, призывая всех Духов и Богов в свидетели невиданной наглости, с которой его пытались обворовать. Тать приготовился к худшему. И оно произошло. Чья-то здоровенная рука ухватила его за шиворот и, подняв, как котенка, поволокла прочь. Обладатель мощной длани имел столь же внушительный голос, оповещая всех, что лично удавит негодяя, как только вытрясет из него, куда гад дел золотую пряжку, подарок старика отца, украденную у него на прошлой неделе…

Питер бросил взгляд на гиганта, в чьих руках он беспомощно болтался — его вид был ужасен. Он затих и прикрыл глаза… Ругаясь все так же яростно, громадный северный эльф свернул за угол и мгновенно замолчал, ускорив, однако, шаги. Питер осмелился приоткрыть один глаз, чтобы взглянуть, куда его тащат, и в тот же момент налетел на кого-то, кто подхватил его за локти и с бешенством затряс:

— Опять за старое? — проревел он, и Питер вытаращился, охнув.

Перед ним стоял Эристор.

— Ах ты, сукин сын! — закричал Питер в ответ. — Все за своей юбкой бегал, уж цветодар закончился! Думаешь, твои денежки резиновые? Думаешь, твойЭльвирельсвятым духом должен питаться, не говоря уж обо мне?