– Хорошо. За голос не переживай, через пару дней связки заработают на полную, и сможешь говорить, как раньше. Возраст тоже вспомнил?

– Двадцать девять. Где я, черт возьми?!

– Да, все сходится. Дай глаза посмотрю. – невзрачный мужчина средних лет уже второй раз проигнорировал простой вопрос, склонился над Денисом и безжалостно ослепил ярким лучом карманного фонаря. – Фиолетовые… Это уже, брат, даже не закономерность. Это стандарт.

Мужчина был одет в темно-серый медицинский костюм привычного для больниц кроя, Денис видел такие почти на каждом враче или санитаре всю свою жизнь, чтобы сейчас ошибиться. Обладал довольно субтильным телосложением и совершенно неприметными чертами лица. Разве что короткая темная бородка резко выделялась на бледной коже.

– Ты кто такой? – с трудом выдавил из себя Денис. Голос по-прежнему отказывался ему подчиняться.

– Вадим Семенов. Группа пробуждения. – мужчина дежурно улыбнулся, будто выполняя давно заученный ритуал. Вот только в серых глазах не было ничего, кроме усталости. – Что последнее помнишь, Денис?

– Лабораторию помню. И как усыпляли. Я что, не умер?

– Умер, брат, умер. Только с пользой для человечества. – Вадим почесал аккуратно подстриженную бородку, и принялся отвязывать Дениса от стола. – Около недели твое тело будет иногда давать сбои. Обделаться можешь неожиданно или кровь носом пойдет. Но ты не пугайся, за неделю обычно сознание полностью берет организм под контроль, и все это проходит. Наружу выйдешь только после итогового осмотра, уж не обессудь. Для твоего же блага это надо.

– Не рассказывай мне о моем благе. Сам решу. – зло бросил Денис, но пожилой лаборант вновь проигнорировал его слова, и продолжил монолог как ни в чем не бывало.

– Твой куратор из группы адаптации тебе покажет, где столовая и спортивный зал. В зал ходи обязательно, быстрее тело заработает, а то сейчас у тебя все мышцы едва живы. Надо их разбудить, так что себя не жалей. Все, одевайся и выметайся, мне сегодня еще три заготовки обработать. Одежда на стуле у выхода.

Вадим помог ему подняться, проводил до стула с одеждой, и вернулся к столу. Денис скептически оглядел мышиного цвета брюки и кофту, такие же кеды без шнуровки, и начал одеваться. В глубине души всколыхнулась давно забытая нелюбовь к любой униформе, но мужчина подавил это чувство. Идти совсем без одежды ему хотелось еще меньше. Тем временем в стене напротив выхода открылась неприметная дверка, и на стол буквально вывалилось туго стянутое розоватой пленкой в позу эмбриона тело молодой, совершенно лысой девушки. Вадим взял с манипуляционного столика скальпель, ловко надрезал пленку, расправил тело на операционном столе, и деловито принялся крепить ее руки фиксационными ремнями.

– Пассажир три семь пять ноль девять. – сообщил синтезированный голос.

Вадим отвлекся от тела и подошел к одному из шкафов, единственному в помещении с глухими металлическими дверями. На одной из створок находилась панель с цифрами, и небольшая прямоугольная ниша. Мужчина ввел код на панели, и через несколько секунд извлек из этой ниши матово-серый, по виду свинцовый блин не более сантиметра толщиной и около десяти в диаметре.

– Что это? – Денис не смог удержаться от вопроса.

– Ты почему еще здесь? – тут же отреагировал мужчина. – Оделся? Брысь отсюда!

Денис набрал воздуха в грудь, чтобы высказать плешивому старикашке про манеры поведения, но легкие обожгло холодом. Мужчина закашлялся и подчинился, нехотя покинув лабораторию. И только оказавшись в коридоре с низким, увешанным разной толщины проводами потолком, смог в грубой форме высказать свое мнение о происходящем. Которое уже некому было услышать. Парень пожал плечами и пошел по коридору, медленно, держась одной рукой за стену. Тело с трудом вспоминало такие, казалось, простые и привычные вещи, как ходьба, речь, повороты головы. Но тем не менее, вспоминало, и к концу недлинного, не более тридцати метров, коридора, он уже мог сносно идти, не рискуя ежесекундно упасть.

Коридор вывел его в холл, такой же маленький и тесный, как и помещение операционной. Разница между ними была только в одном, у этого холла не было никакой обстановки, разве что небольшое черное устройство слева от запертой переборки привлекало внимание своей очевидной ненужностью на светлой стене. Денис без колебаний направился именно к нему.

– Приложите к сенсору ладонь левой руки, пожалуйста. – женский, явно синтезированный голос резанул по ушам.

Денис молча протянул левую руку, приложил ладонь к загоревшемуся неярким синим светом дисплею. Пару секунд ничего не происходило, а затем на светодиодном табло прибора появилась цифра тридцать семь тысяч пятьсот восемь. И синтетический голос продолжил.

– Денис Егорович, добро пожаловать в научный комплекс «Колыбель». Как выйдете в общее фойе, следуйте указателям. Вы приписаны к блоку сигма, комната сто семнадцать.

Динамик замолчал, давая понять, что инструкций больше не будет, и Денис отправился искать свою комнату. Очень хотелось засыпать кого-то вопросами, но интуиция подсказывала, будет еще и обязательный вводный инструктаж, и все то, что так любят бюрократы и военные устраивать для вновь прибывших. Разум его тем временем отчаянно пытался сопоставить те обрывистые еще воспоминания с окружающей действительностью.

Денис помнил, как через неделю после акции протеста, в которой он случайно убил девушку, их конспиративную квартиру в Москве накрыли силовики. Наверняка тот же политик, который их нанял, и слил властям информацию, но это пока не важно. Об этом можно будет подумать потом, когда станет понятно, где он находится, и как отсюда выбраться. Парень помнил суд, необычайно скорый и показательный, который приговорил его и еще троих соратников к смертной казни. Для властей они были не борцами с тоталитаризмом, а обычными террористами, так что приговор совсем не удивил.