– Фамилия, имя, отчество, дата рождения? – голос женщины был спокоен, но при этом отдавал таким отчетливым звоном металла, что мужчине стало не по себе.

– Титов Денис Егорович. Двадцать пятое февраля две тысячи сорок третьего…

– По коридору до конца. Левая дверь.

И все. Никаких напутствий и пожеланий. Рутина во всей красе. Сколько таких вот, как Денис, уже прошло по этому коридору, терзаясь чувством неизвестного? И сколько прошло мимо этой женщины, что она стала такой холодной, профессионально равнодушной стервой? Титов на секунду отвлекся от мыслей о равнодушии сотрудников станции, и заглянул в один из пересекающих центральный коридор проходов. Архитектура блоков была одинаковой, но у блока «А» обнаружилось одно отличие. Дверей в жилых секциях было всего три. Комнаты тут были явно больше отведенных серой массе пассажиров под номерами. На секунду закралось в сознание чувство сожаления о том, что нельзя осмотреть эти помещения более внимательно, но лишь на секунду. Денис подавил соблазн и продолжил движение по коридору. У выхода стоял еще один вооруженный охранник, и провоцировать его мужчине очень не хотелось.

Титов вышел за дверь и замер. Перед ним лежала ночь. Не непроглядный мрак южной ночи его родной Керчи, а светлая, больше похожая на ночи средней полосы. Но что поразило Дениса больше всего, так это глубина ночного неба. Бездонное, усыпанное искорками звезд, с выделяющимся на их фоне контуром Млечного Пути. Тысячи, миллионы звезд.

Денис удивленно смотрел вверх, а потому не сразу обратил внимание на окрик. А когда чужой голос все же ворвался в его сознание, и он опустил глаза, то увидел в двадцати метрах от себя большой летательный аппарат, похожий на вертолет. Аппарат имел два винта с управляемым углом наклона, и поистине огромную кабину. И именно от аппарелей этой кабины ему махал рукой человек.

– Парень! Оглох?! Давай сюда!!

Титов скорым шагом преодолел отделявшее его от вертолета расстояние, взбежал по аппарелям и оказался в простеньком салоне, который в восемь длинных рядов занимали кресла.

– На небо, что ли, засмотрелся? – Денис повернулся к говорившему и узнал старика, который учил его премудростям новой профессии. – Так, то еще не небо, то обманка. Потолок разрисованный, чтобы вы меньше думали, что делаете, и радовались красоте. Давай на борт живей, не задерживай!

Денис ничего не ответил. Отвернулся и направился выбирать себе место. Он всегда любил летать возле иллюминатора, чтобы было видно и землю с высоты, и слой облаков, пронзаемых самолетом. Но у этого аппарата иллюминаторов не оказалось, а потому он прошел до занятых кресел в голове салона, и сел рядом с невзрачным парнем.

– Привет. – бросил он дежурное приветствие, не рассчитывая на ответ, но парень оторвался от своих мыслей, и улыбнулся совершенно мальчишеской улыбкой.

– Привет. Меня Артемий зовут. А тебя?

На вид Артемию было не больше двадцати. Совсем юнец. Тонкое лицо густым слоем усыпали мелкие веснушки, а лихорадочный блеск в глазах выдавал дивную смесь эмоций, свойственных лишь юности, столкнувшейся с неведомым. Испуг, любопытство, надежда… Денис невольно вспомнил себя, впервые покинувшего в семнадцать родительский дом ради учебы в Краснодарском институте. Он с такими же мыслями и эмоциями ехал на междугороднем автобусе в неизвестность, и верил в чудо. Тогда чуда не случилось. Поступил, отучился, получил диплом. Но все это было обыденно, не так как виделось в мечтах.

– Денис. – Титов протянул парню руку. – Ты как тут оказался?

– Ты имеешь ввиду участие в проекте?

– Да.

– Набирали добровольцев. Я согласился. Я ж деревенский, из-под Курска. У нас там ни работы нет сейчас, ни зарплаты. Вот и согласился, чтобы в огороде всю жизнь не ковыряться. А матери за меня денег дали.

– Компенсацию? – удивился Денис.

– Ага. Много дали. И хату новую поставить хватит, и сестер с братом поднять.

– Значит, ты знал, на что соглашался.

– А ты разве не знал?

– Нет. – отрезал Денис и замолчал.

Этому пареньку можно было позавидовать. Для него это все приключение, выбранное добровольно. Неважно, по каким причинам он записался в космические колонисты, но он сделал это сам, а Дениса сюда впихнули против воли. Впихнули, потому что кому-то это показалось целесообразным. Или просто интересным и забавным. Мысль, конечно, здравая, сэкономить государству денег на компенсации родственникам, и отправить в космос приговоренного к смерти. Жаловаться-то, по сути, и не на что. Но на душе от этой мысли становилось так паршиво, что хотелось выть.

Где-то через полчаса погрузка пассажиров завершилась. Назвать процесс загона людей на борт привычным словом «посадка» у Дениса не повернулся язык. Натужно взвыли винты, и вертолет начал набор высоты. Титов прикрыл глаза, надеясь подремать, но хоровод мыслей так и не позволил этого. Перед глазами вновь встала горящая девушка, и мужчина поспешил их открыть.

Артемий с разговорами после резкого ответа не приставал, и Денис решил сам разговорить мальчонку, лишь бы отвлечься от собственных мыслей и воспоминаний.