Облака в небесной синеве разбредались рваными клочьями ваты. Они плыли куда-то на восток, по пути своего следования, все время трансформируясь в неведомые фигуры. По дороге, которая тянулась под окнами, катились в стройном потоке автомобили и большегрузные машины. Еще не успело стемнеть и были видны краски объектов за окном: многоэтажного дома, людей в куртках и пальто, шедших по тротуару – все это еще не поглотила одноцветная по своей природе тьма. Игорь Владимирович, наблюдая за машинами, чувствовал, как скрипят в его голове маленькие детали, как они пытаются сложиться в единый механизм, но не могут. Его внутренняя поисковая система сейчас производила огромную обработку файлов, но все было безуспешно. Он словно пытался вытащить что-то из какой-то особой коробочки, но содержимое не поддавалось – слишком тяжелым оно было. Его сосредоточенность прервал стук в дверь и через пульт, который был у него в руках, он открыл ее.

– Здравствуйте, Игорь Владимирович, – входя сказала Катя.

Он обернулся, а она прошла дальше по кабинету, стуча каблуками своих черных кожаных туфель, и села на тот же самый стул, на котором еще не так давно сидела черноволосая дама. Стук маленьких набоек остановился.

«Каблуки, – думал Игорь Владимирович, – приблуды дьявола. Приправа к женской хрупкости, призванная усилить вкус эфемерной неустойчивости женщины».

У девушки был тонкий, чуть вздернутый вверх нос, зеленовато-оливкового цвета глаза и густые, но аккуратные брови, а волосы – тонкие и не очень длинные, доходящие до плеч – струились темными, цвета кофе, природными завитками и окружали с двух сторон ее тонкие скулы. Под правым глазом – небольшой, почти черной точкой застыла в природной вечности родинка.

– Я видела, что вы закончили, – неуверенно, но мягко, не смея взглянуть ему в глаза, сказала Катя, – что скажете?

Кате становилось не по себе уже от одного сурового взгляда его лица. Его сдвинутые друг к другу, над большими голубыми глазами, брови, сомкнутая челюсть и всегда, практически всегда напряженный лоб приводили ее в какое-то физическое и мыслительное онемение, из-за которого она забывала все слова и, находясь в одном кабинете с Игорем Владимировичем, долго думала и необычайно медленно формулировала фразы.

С того самого момента, как Лариса Евгеньевна передала Кате вакансию руководителя отдела информационной безопасности по новой, недавно введенной в штатное расписание должности, Катя начала ощущать жгучую тревогу. Тревога эта была связана непосредственно Игорем Владимировичем, потому как контактировать с ним, как и многим другим сотрудникам в компании, было сложно и требовало от человека немалых усилий, а также подстройки под его непростые и высокие запросы.

Отдела еще не существовало, так как всё застопорилось именно на данной вакансии, которую уже полгода не могли закрыть Катины коллеги. Перед тем, как приступить к поиску кандидатов, несколько дней назад она зашла к Игорю Владимировичу, чтобы обсудить нюансы и подробности профиля кандидата и в тот же день, почти дрожа, но сумев все-таки совладать с собой, она почувствовала, что в ближайшее время ей придется нелегко.

– Нет, – сухо ответил Игорь Владимирович, и отвел глаза. Катя от удивления даже наклонила голову в бок. Она в этот момент ожидала совершенно другого ответа.

– Как нет? – с трудом выговорила Катя, – она же идеальная. Она крутая…она… – Катя терялась в эпитетах. Она открыла рот в желании выдать новое прилагательное, да так и застыла в растерянности и поиске еще более подходящего слова.

Игорь Владимирович ощутил легкий аромат чего-то сладкого. Запах медленно распространялся в воздухе и быстро дошел до его ноздрей. Девушка, сидящая сейчас в его кабинете, принесла с собой это конфетно-цветочное облако, и он истово пытался разложить этот запах на ингредиенты. Он сел обратно за стол и наконец-то их взгляды с девушкой встретились.

– Вот так, – он снова заглянул ей в глаза – удивленные, с огромными зрачками, которые перекрыли всю радужную оболочку, – бизнесу не надо идеально, ему надо хорошо, оптимально. Тут высокие идеалы никому не нужны, – сказал он первое, что пришло ему на ум.

– Пожалуй, не соглашусь с вами, – подрагивающим неуверенным голосом, выждав паузу, через пару секунд ответила Катя, – только бизнес с высокими идеалами дорастает до больших корпораций, а те, кому надо хорошо, а не отлично, со временем погибает. Ну или будет так же влачить своего жалкое существование, – она не смогла промолчать и перебороть себя. От возмущения и ответа Игоря Владимировича, которого она никак не ожидала, ее язык сработал быстрее, чем она смогла осмыслить, что и кому она говорит, но как только она произнесла последнее предложение, Катя тут же пожалела о сказанном. Она знала, что Игорь Владимирович совсем не любит, когда ему перечат и диалогов, и дискуссий почти не признает. Однако, чувство справедливости, нежели страх, в ней взыграло первым.

– Хотите поговорить о бизнесе? – язвительно произнес он с издевательской интонацией, щуря свои глаза и наклонив голову набок, подставив под висок согнутые фаланги пальцев правой руки. Глаза его были сосредоточенными, а взгляд метким и уверенным, отчего хотелось сбежать, не видеть этих глаз и больше никогда не попадать под их прицел, потому что смотрел он на нее так, словно держал на мушке.

Катя чувствовала, как ее сердце забилось быстрее, и она от волнения не могла подобрать слов и, не опуская головы, вперила свой взгляд в стол, будто бы ища те самые слова там. После небольшой паузы Игорь Владимирович нарушил молчание:

– У вашей Матвеевой, – он взял в руки резюме и тряс в воздухе листами, – маленький опыт именно как у управленца. Всего два года. И она уже куда-то бежит с хорошего места. А вы же видели, – тут она остановился, потом добавил, – наверное, видели… что у нас в заявке, – он снова остановился и поправил себя, – в профиле… стоит требование «от трёх лет». Читайте повнимательнее, – формальным, сухим, таким, какой обычно свойственен языку протокола, голосом произнес он, бросил листы на стол и отвернулся к компьютеру. Катя ощущала, что ее внутри начинало трясти: все органы как будто бы задвигались в теле и сжимались. Она силой мысли пыталась унять задрожавшие от его слов и его сурового взгляда колени и встать, чтобы побыстрее выйти из кабинета.