мы взлетели от земли.

Мы парим над облаками,

в белой птице мы летим».

«Вижу, вижу, дорогая,

тебе нравится полет?

Скоро мы прибудем к маме -

будешь есть ее пирог».

«Это круто, папа, правда -

так красиво свысока.

Домики большие – малы,

человечки, как блоха.

Тут так здорово внутри -

нам тепло, удобно.

Только, папа, посмотри -

там бликнуло что-то».

«Может солнышко стекла

лучиком коснулось?

Или зайчиков – сюда,

чтоб ты улыбнулась?».

«Это точно не лучи

и не солнца салки.

Что-то серое вдали…

с ним большие палки».

«Где? Похоже, самолет -

точь-в-точь наша птица.

Приглядись к нему, авось

увидишь чьи-то лица».

«Лиц там нет, а может, есть,

трудно – единицы…

Видеть трудно – цветов смесь

у палок этой птицы.

Ближе, ближе все она…

па, закрой газету.

Посмотри, она стрела…

терпеть уж мочи нету».

«Дорогая, ты права,

если приглядеться…

То получится стрела -

ракета. Куда деться?».

Столкновение, удар…

тишина в салоне.

Смолкли смех и голоса,

ушли все поневоле.

Может, был удар второй,

третий и четвертый…

Главный тот, что в миг все смел,

лишив всех кислорода.

Красивый белый самолет,

паривший над землею…

Спикировал же к ней и все -

взорвался где-то в поле.

Не долетев совсем чуть-чуть -

он распрощался с миром.

Забрав с собой и весь же люд,

что в нем летел же «с миром».

Почти три сотни человек

в тот день закрыли веки.

И больше не откроют в век,

где жизнь равна копейке.

Обманутая птица

хочет разбиться.

На землю стремится

о камни убиться.

Ей больно, обидно,

не видать ей свободы.

Под небо, как видно,

сгорает о звезды.

Обманутая птица

хочет разбиться.

На землю стремится

о камни убиться.

Металл не прошел

мимо маленькой крохи.

И в сердце вошел,

сбивая той вдохи.

Обманутая птица

хочет разбиться.

На землю стремится

о камни убиться.

Волна поглотила

то бренное тело.

На дно утащила

и небо серело.

Обманутая птица

хочет разбиться.

На землю стремится

о камни убиться.

Ей больно, обидно

растворяться в пучине.

С ножом и не видно -

ей гибнуть в из… мине.

«А я хочу… хочу же жить,

хочу же ощущать тепло.

Хочу вновь чувствовать, любить,

дарить и принимать свое.

Хочу вернуться в свою сказку

без грязи фальши безо лжи.

В тот чистый мир без перекраски,

где смрада нет, есть только жизнь.

Мне надоел искусст-ный пластик,

что раздражает мне лицо.

К притворству подобрать бы ластик -

улыбку, блеск им снять с него.

Я не могу жить в этих рамках,

что выстроил весь этот мир.

И не хочу выполнять правил

запрограммированных им.

Прорвать бы тяжкие преграды,

покинуть бренное чело…».

Да все не так-то просто, жалко -

мечтаний время прервано.

Тяжелый выдох, следом вдох,

дрожанье век, вновь шорох…

И трепет пульса, сердца сток

и легкий хрип меж створок.

Глаза распах… закрылись вдруг -

причиной свет же вспышкой.

Откры-закрылись вновь – испуг,

от ламп же все, одышка…

Вокруг лишь старая побелка -