Мы сидим с Николай Николаичем в рубке и потягиваем фирменный эфиопский кофе из больших чашек с мультяшками. Оживленно мерцает тропическое небо, и звезды, выпуклые, как печенья, сыплются в темноту. Капитан достает из шкафчика металлическую коробку, открывает ее и тычет пальцем в невероятно старый глобус с созвездиями.

– Вот Скорпион над нами. Тут рядом – Жертвенник и Южная Рыба.

Раньше моряки определяли с помощью такого звездного глобуса местоположение своего судна. Теперь он стоит в коробке среди книг, а его функцию исполняют электронные навигационные приборы. Но в Африке всегда надо быть начеку: мало того, что пираты могут нагрянуть неожиданно, так еще суда ходят без света по ночам – экономят электроэнергию. В общем, любителей порыбачить в этих водах подстерегает некоторое количество опасностей, поэтому без хорошей навигации, радаров, эхолотов и радиостанций не обойтись, но и во всем полагаться на них тоже не стоит.

– А есть прибор, который выявляет места скопления креветок? –спрашиваю я, не увидев ничего похожего в галерее оборудования.

– Есть, – отвечает капитан, приглаживая свои усы. – Называется интуиция.

Николай Николаевич выявляет новые «креветочные места» исключительно опытным путем. Механизированного «креветочного поисковика» в мире еще не существует. Но у капитана есть «креветочные карты», которые он составлял в течение многих лет.

Креветки тут очень особенные. У взрослой особи панцирь твердый, глянцевый, насыщенных цветов. Исчезновение этому диковинному морепродукту тут точно не грозит, так как вести его промысел очень непросто. Во-первых, нужно купить специально оборудованное судно, которое стоит немалых денег. Во-вторых, надо потратить несколько лет на исследование подводного грунта, порвав не один трал о коряги и случайный донный мусор, которого здесь, конечно, намного меньше, чем в других водах, но все-таки попадается иногда.

Интересно, что креветка рождается мальчиком, а через 2,5-4 года превращается в девочку, после чего активно занимается воспроизводством рода. Жизнь ее проходит в непосредственной близости от морского дна на глубинах от 300 до 1300 м, где уютно и безопасно, к тому же всегда можно чем-то перекусить. Ест это занимательное ракообразное отмирающие водные растения, остатки рыб и мелкую донную живность. Такой рацион вкупе с активным образом жизни помогает диким креветкам всегда оставаться в форме, точнее, в панцире наилучшего качества.

В течение жизни креветка занимается тем, что ест, спит, рожает детишек и линяет, то есть меняет панцирь на более просторный. Дикая креветка любит компании и общение, но в отличие от фермерской к тесноте не приучена, поэтому в среднем на одном гектаре грунта проживает триста особей. Сейчас во многих странах стало модно держать креветок в аквариумах, покупать им шапочки и тренажеры, давать имена и возить на чемпионаты по бегу, но делать это можно только с мелководными существами, с глубоководными креветками такое не пройдет. В питомцы их взять не получится, не потому что они не любят шапочки, а исключительно из-за того, что их невозможно живыми достать из воды: они не выдерживают таких резких перемен давления. По этой же причине их чрезвычайно тяжело изучать – почти все выводы о быте и привычках глубоководных существ сделаны на основе результатов их вскрытия. Поэтому вряд ли мы когда-нибудь услышим ее свист с горы: в английском языке аналогом выражения «Когда рак на горе свистнет» служит фраза When shrimps learn to whistle – «Когда креветка научится свистеть». И это при том, что вообще-то некоторые креветки считаются чуть ли не самым шумным морским животным: издаваемый ими треск способен даже заглушать шум подводной лодки.

Еще минуту назад была кромешная тишина, а теперь на корабле шум и суета. Чернокожие матросы вынимают мешок из воды, хрипят и тужатся. Тяжелый. Куль плюхается на борт и распахивается. Из сети вываливаются большие и малые креветки красные (Aristaeomorpha foliacea) и розовые (Haliporoides Triarthrus), немного рыбы, трава, кальмары и парочка крабов. Трал – это сеть с досками по бокам, которая раскрывается в воде, превращаясь в трапецию. В течение пяти часов он тянется по дну и собирает в себя глубинных жителей. После этого конструкция поднимается на палубу и пойманное сортируется. Креветка раскладывается по ящикам, а прилов отдается повару, чтобы он сварил уху из здешней родственницы серебристого хека капской мерлузы (Merluccius capensis) или приготовил на ужин салатик из макроруса (Eustomias macrurus).

Каждый ящик с лупоглазыми моется и потом осторожно спускается по вертикальному коридору в нижнее помещение, где пойманное раскладывается по маленьким коробкам. После того, как проставлена маркировка, ракообразные идут в морозильную камеру, где им устраивают криопроцедуры, иными словами, в течение часа замораживают при минус сорока по Цельсию на металлических полочках. Потом маленькие коробки помещаются в большие картонные и следуют в морозильный трюм, где тоже все время поддерживается особый температурный режим.

Капитан показывает на часы.

– 47 минут с момента поднятия трала.

Такую заморозку называют шоковой. Это делается для того, чтобы получить продукт самого высокого качества. На берегу коробки выгружаются в морозильные камеры, и оттуда уже поступают к потребителю – в ЮАР, Японию, Швейцарию.

Дикие креветки очень и очень полезны. К примеру, мясо глубоководной красной креветки содержит витамины А, В12, D и E, а также цинк, йод, фосфор, калий, селен и железо. Прямо-таки аптечка с хвостом. Вот только отличить ее от «псевдоаптечки» порой не так-то просто: многие производители научились искусно «гримировать» свой продукт. Выявить «дикость» ракообразного можно, конечно, по надписям на упаковке (посмотреть зону вылова или найти слово wild – «дикий»), а также опытным путем – креветка, выращенная в естественных условиях, прямо-таки пропитана соками океана, после приготовления она имеет ярко выраженный вкус моря и выглядит бодрой и натуральной.