Спросить совета сейчас было не у кого. Но в теории, о ее силе столько говорили… Разве нельзя просто изолировать себя от воздействия этого шара и попробовать выяснить, что он такое и к чему или кому привязан?

— Мне нужно говорить вслух?

— Нет, — «ясновидящая» качает головой, — прикоснитесь к Оку, и я прочту его ответ. Только прикосновение и мысль.

Саша фыркнула про себя и дотрагивается до холодной гладкой поверхности шара, обернув руку защитой. Она не задавала вопроса — напрямую. Только обратилась с вопросом о том, что есть Око. И в тот же миг на ее собственный разум обрушились образы. Не один и не два — десятки, сотни, тысячи. Саша затрясла головой.

— Шар говорит о том, что ваш ответ… в вас?

А эта ясновидящая-то связана с артефактом, пусть и человек… Но это не имело значения. Ничего не имело значения, кроме множества мыслей и чувств, обрушившихся на Сашу за секунды контакта.

— Прекрасно, о юная дама, — Миклош поднялся на ноги. — Жизнеутверждающе.

— О, это не все, возможно, вам нужен другой вопрос…

— Нет, мы пойдем. Всего хорошего.

Миклош почти выволок Сашу за руку из павильона. И потащил на лавочку.

— Ты что творишь? Хочешь, что бы о нас все узнали? О тебе?

— Это не… мой выбор. Я не хотела. Просто решила… посмотреть. Поставить защиту. Потянуть на себя артефакт. И… вышло что вышло.

— И что вышло? Что ты увидела?

Саша сглатывает.

— Много. Разного, надо… Надо куда-то, уложить мысли. Но… Главное. В городе есть менгир.

Выражение лица Миклоша балансировало между недоверием, ошеломлением и испугом.

— Сталесский менгир? Ты уверена?

— Да. Уверена. Я… — Саша на секунду почувствовала колыхание клятвы в разуме, но все же поняла, что кое-что открыть может, — я связана с одним. И я точно чувствую, что здесь неподалеку есть еще.

Миклош прошептал несколько слов. Молитву.

Саша завидовала ему. Сама она молиться никогда не умела. А хотелось. Иногда, по крайней мере.

— Что ты вообще знаешь о менгирах? — Миклош изучал Сашу, устроившись на своей кровати в гостиничном номере. Взгляд парня в упор… нервировал, по меньшей мере.

Словно она была каким-то особо опасным животным в зоопарке.

— Немногое, — Саша чуть пожимает плечами. — Я, разумеется, пыталась найти информацию, но, кажется, о них вообще известно не так много. Это вроде как древние мегалиты, первый из которых был найден около Сатлесса, которые по неизвестной сейчас причине были выбраны нашими далекими предками для аккумуляции, ну или сбора, силы. Не только силы магов, которые вливали ее в камень, но и просто сил эмоций людей, которые обо всем знали… Тогда, когда все еще обо всем знали. Веками таким камням поклонялись, проводили церемонии, окропляли кровью, приносили жертвы, как животных, так иногда даже и людей. С тем чтобы камень вобрал их силу. И с тем чтобы при необходимости эту силу вычерпывать обратно для защиты поселений и вот это все. По прошествии времени сил стало столько, что менгиры обрели что-то вроде… Не разума, но, по крайней мере, избирательности. Многие заклинания, наложенные на них, иногда менялись — и все это привело к тому, что в итоге черпать силу из такого камня мог только один оператор, Затронутый-маг, на которого менгир настраивался и которому давал доступ к своей силе на большом расстоянии для защиты и нападения. Вот в целом и все. После того как люди забыли о магах и Отражении, подпитка эмоциями менгиров прекратилась, хотя многие оставлены были и раньше, когда ушли в безвестность племена, что их питали. Сегодня, насколько я знаю, в открытом доступе нет данных ни о том, сколько существует сталесских менгиров, и ни о том сколько из них не спят из-за того, что их сила израсходована. Но я не знала, что они могут быть в городах.

— И ты настроена на менгир… Вот значит что я видел. Ты настроена на менгир, и столь мало понимаешь в них, — Миклош качает головой с явным непониманием и укоризной.

— Ну, знаешь, мне никто лекций не читал на эту тему всеобъемлющих, а в «Википедии» что-то ничего про это нет, — с раздражением качает головой Саша.

— Вики…что? Ладно, не важно. Саша, я какое-то время изучал менгиры, надеясь найти решение своей проблемы, их сознание… Неважно. В общем, кое-что я знаю. Это одно из самых интересных и таинственных творений древних артефаторов-ритуологов, псевдоживые мегалиты. О них много вопросов, про них много загадок, считается, к тому же, что во времена Отделения, когда Великие Войны еще бушевали, а Перемирие не было принято, почти все менгиры были выбраны начисто той или иной стороной противостояния, а оставшиеся позаботились о том, чтобы скрыть сами себя… Ну да неважно. Ты оператор… Подумать только. Ты знаешь, что камни допускают к себе не только потенциально сильных магов, способных провести их силу и не выгореть, но и тех, кто наследует кровь их создателей? Последнее очень трудно вычислить, понятно, что таких потомков — сейчас десятки тысяч, сотни, может и больше, но тем не менее. И ты — одна из них. И знаешь ли ты то, что тот, кто настроен на один менгир, предположительно может управлять и другими без годов настройки, получив доступ к силе одним прикосновением тела или, возможно, даже разума? Что до сих пор никто не мог повторить сталесские менгиры и что скиа, трагичные гении, чувствуют таких вот операторов, как маяк во тьме мира Отражения? И что до сих пор, как я помню, не один из таких вот настроенных на менгир не прожил после первого контакта с камнем больше десятилетия?

Саша просто вытаращилась на Миклоша. Парень уже давно встал, и теперь расхаживал по номеру.

— Теперь я понимаю, как объяснить многое из того, что я видел в твоем разуме. Теперь понимаю. И это… невероятно.

— Невероятно то, что мне как-то забыли сообщить обо всем этом, — Саша складывает руки на груди, чувствуя обжигающий холод в самом центре грудной клетки.

После истории со Свободой, она, разумеется, прочитала абсолютно все, что нашлось в доступных источниках о менгирах и расспросила Серафима. Маг на эту тему говорил неохотно, ссылаясь на то, что он сам никогда связан не был с таким объектом, и рассказал почти все ровно то же, что Саша сама прочитала в книгах.

— Например о том, что с таким не живут долго. Просто отлично. Меня держат за идиотку — вот что мне нужно было знать. И это невероятно.

Саша с трудом сдерживала рвущуюся наружу злость. Ее опять использовали, просто использовали… ради чего?

— Эй, остынь, — Миклош теперь явно не был в восторге от того, что, блистая эрудицией, зашел слишком далеко. — Если тебе не рассказали, значит у Серафима были основания…

— Какие к черту основания?! Он уже втянул меня в ту операцию против моей воли, погибли люди, разрушилась семья моей подруги, сгорели заживо на моих глазах ни в чем не повинные Затронутые… Потому что я подходила им, понимаешь? И теперь выясняется, что это они все и задумали, сделали меня сосудом непонятно для чего, разменяли мою жизни, и…

— Остынь! — вышло резко, так что Саша осеклась. — Наставник не ангел, но ни на что он твою жизнь не разменивал, я уверен.

— Да ну? Десять лет… Я все-таки на большее рассчитывала. Ну конечно, развести наивную идиотку…

Саша выдохнула. Хотелось закрыться ото всего и просто плакать. Она чувствовала связь, которую больше всего хотела просто разорвать на куски. Чувствовала тревогу в связи, чужую тревогу. И чужой вопрос. Невероятным усилием воли она окружила себя глухим блоком, едва не уничтожая полностью и так пострадавшую нить связи. И отключила телефон.