После завтрака он оделся в синий костюм и вышел из дома. На улице уже стояла разогретая машина с водителем.

– Доброе утро, Цетон, – поздоровался Иван с водителем.

– Доброе утро, начальник, – кивнул ему водитель. – Куда едем?

– На аэропристань, – ответил Иван.

Именно там можно договориться о покупке грузовых кораблей, чему, собственно, Иван и планировал уделить весь сегодняшний день.

Валомир, во время их знаковой встречи в трущобах, сказал, что броненосец купить в десять тысяч раз сложнее, чем пулемёты, а если у него самого будет возможность приобрести даже небольшой броненосец, ни о каких сделках речи быть не может, так как такой нужен будет ему самому.

Военную технику всегда было тяжело покупать, это верно для двух миров, поэтому нужны особые связи или высокий пост. Вероятно, придётся возвращаться в Еран, где договороспособный градоправитель, со всех сторон открытый для инвестиций, а также республиканский страж, обладающий достаточными полномочиями, чтобы приобретать военную технику для защиты вверенного города любыми средствами и способами.

Десяток минут спустя, после объезда закрытых, ради уже проходящего фестиваля коньяка, улиц, они доехали до аэропристани, над которой роились воздушные грузовики.

Продовольствие, товары широкого потребления, боеприпасы, оружие – всё это привозилось и увозилось здесь, на главной аэропристани. По всему городу размещен ещё десяток аэропристаней поменьше, но это вспомогательные площадки, используемые мелкими оптовиками и сомнительными барыгами, завозящими или вывозящими что-то полулегальное.

– Мне назначено на девять, – сказал он девушке в мужском официальном костюме, вышедшей ему навстречу.

Революция была революцией во всём: движение за права женщин не могло не воспользоваться уникальной ситуацией, поэтому некоторые весьма смелые особы «рвут шаблоны» и «идут наперекор мужскому обществу», наряжаясь в мужские одеяния и пробуя на себе традиционно мужские профессии. Забойщицами в шахты они, разумеется, не пошли, предпочтя более высокооплачиваемые должности… Например, их очень много на бирже, где они перекрикивают мужчин, много в управах, на вспомогательных должностях. Правда, всё это заслуга аборигенов мужского пола, позволивших всему этому случиться. Естественно, расширенные права для женщин были выданы с оглядкой на республику Флиар, где женщины, испокон веку, трудятся наравне с мужчинами, и по этому поводу нет каких-либо предрассудков. Патриархальному обществу Саскохора такой резкий поворот не понравился, но движение за права женщин распространено только в столице, поэтому провинциалы могут спать спокойно. Пока что.

– К господину Моно? – уточнила прогрессивная девушка.

– К нему, – кивнул Иван. – Иван – промышленник.

Девушка взяла со стола пробковый планшет с листом на нём.

– Пройдёмте за мной, – улыбнулась она, подняв взгляд.

Владелец главной аэропристани, читай столичного грузового хаба – это, по определению, серьёзный человек. И Моно Шомбли таковым был. С любых перевозок взимается налог, идущий ему. Абсолютно все, кто имеет грузовики, отстёгивают ему за стоянку в его хабе. Государство получает с этого только налогами с предприятия самого Шомбли, но даже так выходит существенная сумма в бюджет. Страшно представить состояние, с которого взимается такой огромный налог. И этот человек согласился встретиться с Иваном. И Иван не понимал, почему. Ведь это равнозначно тому, что Иван бы согласился на встречу с каким-нибудь начинающим лавочником, торгующим сандалиями в розницу.

Кабинет был большим и дорогим, как оно, обычно, и ожидается от персоны с таким состоянием. Красивый вид на взлётные площадки, грузовые корабли и снующих внизу рабочих аэропристани, возящих многотонные грузы на погрузчиках.

– Здравствуй, Иван, – произнёс Моно, после чего указал на кресло напротив себя. – Присаживайся.

Он был худым мужчиной лет пятидесяти, достаточно высоким, то есть метр девяносто в нём точно был. Голова абсолютно лысая, чёрные брови с проседью, серые глаза смотрят устало. Нос прямой, а рот тонкий, челюсть, в целом, овальная, но с острым подбородком. Общее впечатление этот человек создаёт как волевая личность, с богатой и насыщенной жизнью, раз к пятидесяти он уже успел устать.

– Здравствуй, Моно, – кивнул ему Иван и сел в кресло. – Признаться, я удивлён, что эта встреча произошла.

Моно слегка удивлённо приподнял бровь.

– Почему? – спросил он.

– Калибры бизнесов несопоставимы, – честно ответил Иван.

– «Калибры бизнесов»? – произнёс Моно и улыбнулся. – Я запомню эту формулировку.

– Почему? – спросил Иван.

– Почему произошла эта встреча? – уточнил Моно. – Мне стало любопытно. Юный делец, без опеки и поддержки сверху, ворвался в бурный поток столичной жизни и пытается урвать себе слишком крупный кусок.

– Не такой уж и крупный… – начал Иван.

– Не соглашусь с тобой, – усмехнулся Моно. – Потому что ты начал с малого, что тебе бы простили, так уж и быть, но затем залез туда, где пахнет очень вкусными военными контрактами. Достаточно вкусными, чтобы заинтересовать даже меня. И лицензии на свои «консервы» ты не продаёшь. Сколько раз тебя уже убедительно просили?

– Триста девяносто девять предложений, – ответил Иван.

– Семьдесят шесть из них – от моих людей, – улыбнулся Моно. – Люди жалуются на тебя, говорят, что так дела не ведутся и наглого новичка следует наглядно наказать, а затем разделить его предприятия между заинтересованными сторонами.

«И всем будет плевать, что я мог придумать что-то новое, способное принести фантастическую прибыль», – подумал Иван. – «Даже больше – они боятся этого. Потому что тогда выручку получат не они».

Моно нажал на кнопку под столом и в помещение, спустя десяток секунд, вбежала молодая девушка с подносом. На подносе чайник, сахарница, небольшой кувшинчик со сливками, а также простое ячменное печенье.

– Какой вам чай? – максимально услужливо спросила девушка.

– Он пьёт чай без сахара, – ответил за Ивана Моно. – Но с молоком. А мне как обычно.