Она вздохнула, на сей раз с искренностью, бог знает, напускной или подлинной.

– Что ж, будем считать, ты успешно провел смычком по струне ностальгии. Я не стану милосерднее, но выслушаю все, что ты скажешь. Однако не трать мое время попусту.

Юло снова вздохнула и сделала шаг к собеседнику.

– Курц, ну почему ты такой дурак?
– вдруг спросила она, уже почти как настоящий человек.
– Ведь все так хорошо шло… Еще пара лет и ты стал бы моим помощником, вторым человеком в Совете Золота. А затем… кто знает… Женщине дожем не бывать, но ты смог бы. И мы вдвоем…

Она красноречиво развела руками. Курцио с грустью повторил ее жест и сказал:

– Потому что иногда следует сунуть принципы туда, где лежат тряпки для нужника. А иногда нет. Я тогда сделал выбор, и, быть может, Двое направили меня.

– Я слушаю. Что за убогий заговор вы организовали?

Лицо женщины превратилось в невыразительную маску, глаза застыли, как раскрашенные шарики мрамора. Стало ясно, что струна печальной ностальгии замерла, и пришло время говорить строго по делу.

– Это не заговор, - серьезно и рассудительно вымолвил Курцио.
– Это скорее объединение разумных и неравнодушных людей, которые стремятся заглянуть в будущее. Предугадать его и по возможности изваять, как скульпторы.

– Претенциозно. Пока вы лишь разозлили достойного учителя, которого, кстати, мы выписали с далекого юга, лучшего из лучших. Он, к слову, собирается вызвать хамского графа на поединок чести.

Курцио искренне фыркнул, не сдерживая улыбку.

– Лжебог ему в помощь, - развеселился мужчина.
– Если вы цените этого наставника, лучше отговорите. Шотан воспользуется правом выбора оружия и прикончит глупца.

– Да?..
– Юло на мгновение задумалась.
– Похоже, ты ценишь этого выскочку.

– Заветы предков, - со значением вымолвил Курцио.
– Знать пользу всякого инструмента, счесть ее и применить во благо. Возможно, ты обратила внимание на то, что наш… убогий заговор объединил очень интересный круг людей. Но прежде чем перейти к нему я позволю себе задать вопрос.

– Спрашивай.

– Сколько денег в казне Сальтолучарда? В данный момент.

– Курц, ты рехнулся?
– без обиняков осведомилась Юло.
– Напоминаю, ты в опале и с учетом последних выходок имеешь хорошие шансы вернуться домой с платком на шее.

– Формально я все еще член Тайного Совета, пусть и на правах особого советника. Никто не освобождал меня от обязанностей и прав, а они были перечислены вполне ясно. Я могу задавать подобные вопросы, на свой страх и риск, рассчитывая, что их обоснованность будет одобрена после Советом… или его представителями.

– ХитрО, - согласилась женщина. Едва слышно шурша платьем она прошла вглубь зала и грациозно опустилась на кресло-банкетку. Перед Юло, таким образом, оказался изящный столик с доской для игры в «Галеры», очень популярный аксессуар в этом году. Мильвесс быстро перенимал привычки новых хозяев, от одежды и яств до модных безделушек.

– Что ж, спрашивай, - позволила женщина.
– Со всем пониманием возможных последствий.

– Достопочтенная госпожа, глава Совета Золота и Серебра, сколько желтого и красного металла сейчас хранится в подвалах Сальтолучарда?

– Двести тридцать девять полных «сухих» бочек, - без промедления ответила Юло.

Курцио на мгновение прикрыл глаза, переводя чистый вес благородного металла в стандартные «хорошие» мерки, затем сглотнул, только этим и выдав чувства. Что, впрочем, не укрылось от взгляда Юло.

– Да, - коротко ответила она на невысказанный вопрос.
– Казна несколько… поиздержалась.

– Полмиллиона золотых, - проговорил скорее для себя Курцио.
– Я думал, мы располагаем хотя бы миллионом. Хотя бы. Значит, Правило пятой части нарушено?

– Формально нарушено, - в словах Юло сквозил холод строгого знания.
– Под нашей дланью сейчас около восемнадцати процентов всего золота мира.

Курцио налил бокал воды, маскируя за естественным движением момент некоторой растерянности. Разумеется, Юло прекрасно поняла маневр собеседника, саркастически улыбнувшись.

– Что ж, - сказал Курцио, отпив крошечный глоток.
– Пожалуй, так даже лучше.

Юло приподняла бровь над выпученным глазом, левый, сощуренный, остался неподвижен, словно вся орбита была парализована.

– Понятно, - Курцио деловито потер ладони, как гончар, готовящийся опустить пальцы на ком глины. Или массажист, согревающий холодные руки.

– Мотивы на самом деле очень просты, - с той же деловитостью сказал он, сел напротив Юло, так, что между собеседниками оказалась доска «Галер».