Гааталия резко сел на одно колено, сфера исчезла, а диски сорвались со своих мест и полетели один вперёд, второй назад. Храмовники попытались блокировать их, но диски разрезали напополам несколько рытников, разнесли часовню и ещё одну каменную постройку, на поверку оказавшуюся амбаром.

Настала очередь Синода побелеть. С мест повскакивали даже отцы-настоятели рытников и тут же принялись удивлённо перешёптываться и указывать на Гааталию. Илия вцепился в балюстраду и не менее ошарашенно, чем все остальные, включая Азаря, смотрел вниз.

Отлучённый от церкви и приговорённый к смерти рытник прихрамывая пошёл вперёд. Правой рукой он поддерживал левую. Псы Храма, к которым он шёл, осенили себя священным знамением и попятились.

Но остальные ударили в спину всей совокупной мощью своей магии.

Азарь видел, как лопается кожа на спине его ученика, как обращаются углями его мышцы и сухожилия. Гааталия упал. Но в следующее же мгновение упёрся здоровой рукой в каменный пол и попытался подняться.

– Ты отобрал у меня лучшего рытника за всю историю Храмовых скал, – поражённо вымолвил Илия.

Тарахтя железной повозкой, на ристалище вышли пятеро храмовых служек. Они привезли камни. Уцелевшие рытники подошли к кузову и каждый нагрёб себе охапку. Когда они обернулись, искалеченный Гааталия уже поднялся на одно колено.

Полетел первый камень. Он пришёл в здоровое плечо. Отступник пошатнулся, но упёрся правой рукой в колено. Ещё десяток камней пришлось как раз по голым костям его спины. Гааталия истошно заорал, но нашёл в себе силы стать прямо.

Азаря трясло. Его ученик, лучший из лучших и самый верный, погибал на его глазах не в честном бою, какого был достоин, его забивали камнями, как бешеную дворнягу.

Гааталие долго удавалось оставаться на ногах. Он не упал даже, когда ему первый раз прилетело в голову. Но в конце концов и его силы оказались небеспредельны. Храмовники продолжали забрасывать предателя, даже когда рытник упал, как подкошенный.

Когда на останки некогда сильнейшего рытника было тошно смотреть, один из воинов с островерхими капюшонами подошёл ближе, произвёл какие-то манипуляции с телом, а потом посмотрел на Илию и подал тому знак, скрестив руки перед лицом.

– Вот так, сударь мой ересиарх, – задумчиво проговорил преподобный. – Вот так.

Потом он подал знак державшим Азаря храмовникам и пошёл вперёд. Те подобрались и потащили узника следом.

Его вернули в пыточную. Здесь всё изменилось. Стены, пол и потолок снова покрывали символы: пента-, гекса- и октограммы. Азаря приковали к его излюбленному креслу с механизмом для дробления костей.

Перед ним за столы расселся весь Синод в полном составе. За спиной деловито раскладывали инструменты спекулаторы.

Двое подпалачиков от души начали бить ересиарха. Когда закончили, лицо Азаря распухло, из носа, рта и ушей сочилась кровь, а рот почти не закрывался.

Илия сложил руки в замок и заговорил.

– Следствие по твоему делу, Азарь, подошло к концу. Учитывая всё, что ты тут устроил, высший и непогрешимый суд Горнего принял решение судить тебя немедля, пока ты ещё чего-нибудь не натворил. Хоть ты и признал все свои прегрешения, это не может считаться смягчающим обстоятельством, поскольку ты не раскаялся ни на йоту. Более того, ты виновен в том кошмаре, который свалился сегодня на Храмовые скалы.

Азарь надрывно засмеялся и получил несколько ударов в голову. Он сплюнул кровь и произнёс:

– Нет, это вы виновны в этом… вы… прита… вы притащили меня сюда.

– Время разговоров закончено, Азарь.

Илия дал подпалачикам отмашку, и они снова принялись бить ересиарха. Били долго, растягивая удовольствие. Потом голос Синода так же – жестом остановил избиение.

– Поэтому, – невозмутимо продолжал он, глядя в глаза узнику, – завтра в полдень ересиарх по имени Азарь будет сожжён в очистительном пламени принародно. Но сначала он простоит несколько часов у позорного столба, чтобы всяк желающий мог ударить его или плюнуть. Но и это ещё не всё. Часть своего наказания ты начнёшь отбывать прямо сейчас.

По команде преподобного подпалачики принялись поворачивать вентили на руках и ногах ересиарха. Азарь застонал. В это время сзади спекулаторы прижигали его раскалённым добела железом.

Азарь не смог сдержать крика и забился в истерике.

Палачи остановились. Азарь безумно рычал, как раненый зверь. Низкий узкоплечий подпалачик разорвал на нём балахон, второй прижёг под левой ключицей раскалённым клеймом. Ересиарх снова заорал. Раздался запах палёной кожи. Когда заплечных дел мастер убрал клеймо, на его месте окутанный дымом сиял символ Храмовых скал – косой крест, заключённый в круг.