— Пап, ну какие на корабле женщины?… Да мне вот еще по лавкам надо пройтись, припасов в дорогу закупить.

— Это тоже правильно, — согласился дядя, — сходи. Вон, Асгейра с собой возьми, Хрут говорил он торгуется хорошо.

Сигмунда перекосило.

— Можно подумать я плохо торгуюсь! Фритьеф, пойдешь?

— Может все-таки к этому Кнуду сходим? — на всякий случай уточнил ветеран, но посмотрел в лицо форинга и видимо мысленно «махнул рукой». — Ладно, пойдем провиант закупать. Калле, ты с нами?

Этого можно было не спрашивать, подорвался как собачонка гулять.

Ну а я спать завалился, благо дел у меня никаких не намечалось. Тем более после сегодняшнего «боевого слаживания» ноги просто отваливались.

За то, что выспался, я себя похвалил уже утром, когда выяснилось, что до Дубовой гавани мне с парнями топать пешком. Конечно, можно было бы и на лодке, по воде туда час-полтора, но за перевоз нужно платить. Так что на лодке отправятся лишь Сигмунд, Фритьеф и наш новый кормчий Кнуд Хольмсон по прозвищу «Щербатый». Который к тому же опаздывал.

— Ну и хорошо, — успокаивал Ойвинд, протежировавший кормчего, — все равно нам туда по берегу пол дня топать, а без нас корабль даже на воду не спустить. Вы нас на месте ждать устанете. Так что можете не сильно торопиться, а отплывать ближе к полудню. Как раз и Кнуд подойдет.

Фритьеф взглянул на только-только розовеющий нижний край облачности над холмами, потом куда-то через залив, сморщился, махнул рукой.

— Ладно, топайте. Ну смотри, Ойвинд, — погрозил он хольду, — если твой кормчий не появится…

— Да появиться он, слово даю!

— Не прообещайся, — сурово вымолвил Сигмунд, смерив хольда взглядом.

Тот переглянулся с Болли и Моди, пожал плечами.

И мы двинулись.

Шли налегке, многие даже плащи не взяли. Я тоже решил не напяливать на себя кучу одежек, ограничился одной нижней рубашкой и туникой. Нижние штаны поддевать перестал давно. Сдается мне орки вообще неплохо переносят холод. Сравнить-то мне было не с кем, но, к примеру, когда лужи только покрывались коркой льда, то есть можно было предположить температуру около минус одного, минус двух, я в одних штанах, одной рубашке и плотной тунике вполне мог обходиться без плаща. А раньше бы уже в пуховик кутался.

Сейчас было явно теплее, я оценил на плюс пять, плюс десять, поэтому плащ оставил. Только сунул за пояс топор, понятно, что сакс со скрамом на поясе. Это как мобильный телефон в моем времени — выйдешь без него из дому, словно голый. Что еще нужно? Мы же, судя по всему, не на целый день.

А вот шагающие рядом Синдри и Бьярни плащи прихватили, только свернули в виде скаток и накинули через плечо как солдаты в фильмах про войну. На мой удивленный взгляд Бьярни проворчал.

— Он настоял, — и кивнул на Синдри.

— Ага, — подтвердил тот, — не знаю, чему учил тебя твой отец, но мой говорит: идешь в море на полдня собирайся как на неделю!

— Да ладно, — удивился я, — нам же только корабль перегнать, там и хода то по слухам часа два. Да и что может случиться в закрытом со всех сторон фьорде? Шторм? В открытое море унесет?

Получилось у меня довольно громко, на меня заоборачивались прислушиваясь, кто-то из парней согласно кивал. А потом я поймал насмешливый взгляд Болли, скользнул взглядом по фигуре… Черт! А он с плащом. Хорошим таким, толстым… И остальные хольды…

Блин, я оглянулся. От Борга отошли совсем недалеко, мож на постоялый двор сгонять? Но опасения что потом один не найду дорогу перевесили. А вдруг действительно заблужусь? Поблуждаю-поблуждаю, вернусь в Борг, под светлы очи братца… Да хрен с ним, с братцем! Как отнесутся пацаны к тому, кто, судя по всему, под благовидным предлогом соскочил с общего дела, я представлял хорошо. А если при этом многие из них намокнут и замерзнут, в то время как я по их представлениям буду сидеть в тепле постоялого двора… Да уж, лучше намокать и мерзнуть вместе! Чай не зима на дворе, выживу.

Дорога, шедшая сквозь заросли высоченных деревьев, петляла меж холмами. Мы растянулись длинной колбасой, время от времени пропуская редкие встречные повозки. Во главе топали хольды, замыкали толпу я, Бьярни, Синдри и Фреир. Заводилой, конечно, выступал Синдри, похоже просто не знающий, как это идти молча. Фреир, несмотря на то что из нас был самый старший, оказался самым застенчивым. Шустрый Синдри пытал его по любому поводу: «А как ты со своей женой познакомился?», «А почему не сразу в поход пошел, как ребенок родился?», а тот или тушевался, или отвечал не впопад.