И шкатулка. Всякий раз, когда я бросал на неё взгляд, она напоминала о ней, о незабываемых сказочных днях. Я помнил, как пытался открыть её, когда приехал из первой поездки с Египта, как пытался вскрыть её различными столярными инструментами и лишь ломал их к великому разочарованию Рамина и отца, которые являлись хозяевами инструментов. На шкатулочке, при этом, не оставалось ни царапинки, ни следа. Пару раз, я пытался выбросить её, но вовремя спохватывался, укоряя себя, что чуть не лишился бесценного дара самой королевы Сатиналя. Я оставлял её на время, обдумывал, какие ещё способы вскрыть её не испробовал и пытался вновь её открыть.

И сейчас, я смотрел на неё и думал. Думал о магических фразах и словах, которые могли открыть её. Может, слово на языке пери способно было выдать её содержимое? Но какое? Я ведь не знал языка неземного народа.

– Сим-сим откройся. – Сказал я вслух, прекрасно понимая, что заклинание из старой арабской сказки не подействует, как и эльфийское слово «друг», произнесённое мудрым серым магом из знаменитого фэнтези Толкиена. Тереть её, как волшебную лампу, тоже было бесполезно.

Тяжело вздохнув, я начал переодеваться. Быстро сменив дорожную одежду на домашнюю, я вытащил из шкафа чистое полотенце и отправился в ванную комнату. Душ мне был необходим после долгого перелёта, как глоток свежего воздуха.

Тёплые струи воды помогли не только смыть уличную пыль и пот, но и частично упорядочили в голове мысли. Усталость, правда, не прошла. Меня слегка шатало и клонило ко сну.

Вытершись насухо полотенцем, я криво улыбнулся своему отражению. Весной, 14 марта мне стукнуло ровно тридцать лет. Светло-русые волосы на голове выгорели на солнце, слегка поседели и, казалось, поредели. Кожа приобрела египетский загар, стала смуглой и гладкой. Но это только на летний период. Осенью она обещала вновь вернуть чуть бледный, болезненный оттенок, как будто у меня хроническое простудное заболевание.

Если бы Азат и Олег были живы, им тоже было по тридцать лет, и они тоже изнывали от летней жары в сером городе.

Выйдя из ванной, я почувствовал запах жарящейся картошки на плоской сковороде и услышал голоса Динары и Рамина. Динара мягко упрекала моего братца за то, что он не уследил за чайником. Он оправдывался перед ней, через каждое слово повторяя, что ремонтировал настольную лампу, которую так и не починил до конца. Электрик из него был так себе.

В отличие от меня – вечно погруженного в себя, Рамин был беззаботным. Хотя был старше меня на два года. Внешне мы были похожи. Карие глаза, узкий нос с горбинкой, волевой подбородок. Были, правда, и отличия. Как и Олег, он посещал тренажерный зал и был шире и крупнее меня. Накаченее, если так можно выразиться. Он всегда был спокоен и без труда добивался поставленной цели.

Расположения Динары, он также добился без лишних усилий. Говоря о девушке брата, стоит добавить, что я первый познакомился с ней. Она работала, да и по сей день трудилась в кулинарии в двух кварталах от нашего дома. В момент нашего знакомства, она была пухлой и улыбчивой девушкой с крашенными в блондинку короткими волосами. Я часто заглядывал в её кулинарию и покупал пирожные и булочки. Чаще, конечно, булочки с сахарной присыпкой. Пицца у неё тоже была очень вкусной. Иногда, когда она была не сильно занята, помимо стандартных приветствий, мы беседовали на тему сдобы и кремов. Она была отменным кулинаром и очень любила свою профессию и себя, такую, какая есть.

Но одним прекрасным днём, примерно полтора года назад, я появился в кулинарии вместе с Рамином и Динара преобразилась. За пару месяцев, она обратила себя в девушку со стройной спортивной фигуркой, пухлыми губками и длинными, но, как и прежде, светлыми волосами. Не нужно говорить, что было дальше. Дальше, Рамин стал её парнем, а она его девушкой. И уже более семи месяцев жила с нами под одной крышей.

Ради меня девушки так себя кардинально не меняли. Ни внешне, ни внутренне. Приятным достижением для меня лично – был короткий платонический роман с королевой пери. Только… можно ли было его назвать романом? Меня ведь использовали. Правда, ради чего? Этот вопрос остался для меня без ответа. Точнее на него был ответ и не один. Но какой из них был верным?

Перебранки Рамина и Динары были кратковременными и частыми явлениями в доме. Я не обращал на них внимания, пропускал их колкости и замечания друг к другу мимо ушей. И на этот раз, не слушая их разгорающийся нешуточный спор из-за чайника, я заперся в своей комнате и лёг на кровать. Тут же, меня одолел сон. Я заснул, как только голова коснулась подушки, и пожалел, что решил вздремнуть.

Мне приснился очередной кошмар с участием Олега. Я сидел на кровати в его каирской палате, в лечебнице для душевнобольных. Олег же сидел на полу и ел осколки от бутылок, которыми был устлан пол помещения. Разноцветные стекляшки резали его губы и подбородок, кровь обильно стекала на его одежду и пол.

– Прекрати. – Попросил я его.

– Не могу. – Улыбнулся он изрезанными в мясо губами, и обнажая окровавленные дёсна и зубы. – Это моя жизнь. Осколки – моя жизнь. И скоро! Скоро! Твоя жизнь тоже обратиться в осколки.

И тут его вырвало кровью. Он согнулся пополам, схватился за живот.

– Скоро и ты будешь жрать осколки, Ратмир. Очень скоро. Твоя жизнь подобно песку, под давлением жара неминуемой кары, обратиться в стекло. Оно расколется, рассыплется на осколки. На тысяча осколков. И ты их будешь жрать и истекать кровью, как и я.