— У меня питбайк простаивает. — Арина сжала руку Вадима ещё сильнее. — Бак полный.

— Но так нельзя. Это всё равно, что искать иголку в стоге сена. — Гневно сказала Арина.

— Приехали, в общем. — Опёрся о руль Рустам.

— Поедем по более широким дорогам, по проспектам. — Сказал Борис Климентьевич. — Вдоль них пожарные станции быть должны. Хотя бы одна.

— Должна, в этой стране много чего быть должно. — Проворчал Илья.

— Мы так ничего не решим. — Сказал Марк.

— Решим. Я решил… Кожистамы… все варианты. Поедем по главным дрогами, а Вадим, на своём мотоцыклем поведёт нас…

— Не надо сюда моего мужа приплетать сраный поляк! — Вдруг крикнула Арина.

Все удивились. Вадим быстро увёл жену к раскладушке.

— Ну, зачем ты так Арин? — Спросил муж.

— Да потому что ты дурак… ты, дурак Вадим. Эта сволочь хочет тебя послать на мотоцикле твоём ебучем, по этому городу. Ты же видел, что там за окном. Из каждого дома на тебя кто-нибудь…

— Боже Арин, ты меня совсем за дебила держишь? Я всё понимаю, но мы все работать должны. Все! А если тебе это не нравиться, ну так… надо тогда было за другого выходить. — Вадим вернулся к совету, а Арина осталась. У неё заслезились глаза.

— Я готов. — Сказал Васильев.

Алес кивнул.

— Вот. — Старик вручил Вадиму портативную рацию. — Она настроена на нужную частоту. Перед тем как что-то сказать, нажимай сюда. Понял?

— Понял. — Ответил Вадим и взял ещё рюкзак с автоматом.

Когда он вылезал из автобуса, Арина на него даже не посмотрела. Ксения её утешала, и Илья поддакивал.

Вот, наконец, и питбайк на свободу выбрался. Столько дней стоял.

Вадим его завёл, сел. Заднице стало хорошо, комфортно, привычно.

— Тшимай рядом с нами! Мы пшикрыць… при-кроем если что! — Сказал напоследок Алес и Васильев поехал.

Впереди протекала Волга. Широченная зараза. Рядом с ней впервые за долгое время простор чувствовался. Когда в застенках две недели сидишь, а потом в душном автобусе прозябаешь, изредка выходя на улицу, где тебя со всех сторон окружают, угнетают деревья, подобное пространство голову кружило, а свежий ветерок опьянял.

Мост через реку полнился машинами. Здоровое табло перед ним, просило всех приезжих ехать окружным путём, из-за перегруженности дорог.

Пост перед табло, окружали автомобили, сам он был засыпан гильзами и залит засохшей кровью.

В транспорте, водители не виднелись, ни мёртвые, ни уж тем более живые. Накрылась эвакуация медным тазом.

Вадим высмотрел подходящий проезд на мост, проехал на пятьдесят метров вперёд, остановился. Дальше два автомобиля были брошены чуть ли не поперёк дороги.

— Ребята, приём, если поедем здесь, придётся пару машин сдвинуть.

— Сдвинем. — Ответил Рустам.

Васильев кивнул, хоть и не понятно кому. Протиснувшись между машинами, он продолжил продвижение.

Сзади до Вадима донёсся скрежет металла и рёв мотора.

Питбайк проехал по левой стороне дороги, далее по правой. Затор. Машины раскуроченные, в кучку сбились. К счастью ограждения не дающие заехать на встречку, были снесены. Грузовик постарался, и, не выдержав такого, заглох, чуть в реку не уехав.

Вадим рассказал Рустаму о ситуации и продолжил прокладывать маршрут.

Двадцать минут ушло на пересечение моста. Минутное дело растянулось на четверть часа. Каким же сложным стал мир, если даже такое простое дело как проезд по прямому как струна мосту, превращался в дело столь муторное и отчасти опасное?

Эстакада на ладан дышала. Частично обрушилась, сбросив с себя машины.

Рустам с облегчением вздохнул, когда узнал, что на неё ехать не надо. Автобус спустили вниз прямо перед эстакадой, и через кусты выехали на проспект Октября.

В городе только недавно нещадно бились люди и порождения «Леса». Следы бомбёжек, пожаров, и свинцового дождя, были видны везде, невооружённым взглядом. Деревья не могли их скрыть, ничто такое не скрыло бы.

Бульдозерами, из машин, застрявших в вечной пробке, сделали баррикады, наставили бронетехники, подготовили огневые точки. Не помогло. Баррикады снесли, перепрыгнули, не заметили, бронетехнику смяли и изорвали как консервные банки, огневые точки превратили в шведский стол.

На крыше заводского здания, вертолёт своей тушей пробил дыру.