Пальцами, через кожу и плоть, ощущалась крохотная жизнь, биение большого сердца матери, и маленького сердечка ребёнка.

— Может мы, и вправду найдём безопасное место? Как думаешь? Построим домик. Будем растить дочку. Может даже папа нас найдёт.

«Опять она про своего папашу!» — мысленно огрызнулся Вадим.

«Нет его! Он сдох! Ты же сама слышала, что творилось в Москве! Он бандит блять, а не всесильный!». Васильев это конечно всё про себя, в голове. Не моглось ему такое вслух сказать.

Он убрал руку от живота жены, взял ложку, загрёб гречневой каши и положил в рот. А глаза тем временем смотрели вроде как на огонь, но на самом деле не на него. Взгляд проходил сквозь пламя и упирался в лицо Киры.

В голове проснулись мысли о недавней шалости, жаре, кипении крови и души. Поцелуи, прикосновения, движения, оргазм — Вадим получал неистовое удовольствие от этих воспоминаний, и ему хотелось ещё. Он не насытился, как не насыщался в начале отношений с Ариной. Ему хотелось, больше, больше, больше. С женой у Вадима такого давно не было. Ему уже казалось, что былые чувства затупились, покрылись коростой, но вот они воспряли, поднялись из пепла как птица феникс.

От подобных ощущений Вадиму было бесконечно хорошо и страшно одновременно. Ведь, что он делает? Трахает другую, и не как какой-нибудь святоша, считая это своим грехом, тут же не бегая к жёнушке замаливать его. Ему хорошо. Без обязательств, просто секс, временная слабость, ничего серьёзного. Но, если Арина узнает? Нет, не узнает, неоткуда ей.

— Продолжим разговор? — Спросил Семён.

— А? Да. — Вадим повернулся к главе общины. — Так куда вы говорите, собирались поехать?

— К Ижевску сперва. Там можно припасы пополнить. Потом, не знаю. Скорее всего, на север. Куда-нибудь к Воркуте.

— Не ближний свет.

— Это да, но тот, кто не рискует, не пьёт шампанское. — Семён секунду помолчал, промочил горло водой. — Сергей Иваныч считает, что на севере безопаснее.

— С чего он это взял?

— До него слухи доходили, из его кругов. По данным, эта дрянь, этот «Лес», на севере распространялся куда медленнее, чем в южных регионах. И насыщенность всяких опасных газов в воздухе там была ниже. Так что, лучше всего ехать туда.

Вадим не знал, почему подобные решения обсуждают с ним. Он ведь не главный в «Вояже». Все важные вопросы в основном решает Алес, перед этим выслушав доводы остальных.

Возможно, причина тому, тот факт, что именно он вышел из автобуса с поднятыми руками, а не кто-то другой.

— А много шансов на то, что ваши разведчики не вернуться? — Спросил Вадим.

— Они профессионалы. Спецназ вроде. Они даже толком не рассказывали, в каком подразделении служат. Тайны у них везде. За место имён, прозвища. Как про личную жизнь спрашиваешь, отмалчиваются, или разговор на другую тему переводят. Короче, серьёзные ребята. Такие у любой твари перед носом проползут, а та и не заметит.

— Повезло вам с такими.

— Это точно. Мы их ведь случайно встретили. Когда уже из московской области выезжали. На нас тварей налетела хуева туча. Народ начал гибнуть человек за человеком. И они вдруг появились. На БМП. Так оснащённые, как мне стоит только мечтать. С их и божьей помощью мы быстро от тварей отбились, и дальше вместе поехали.

Зазвучала музыка. Лысый мужичок за гитару взялся, заиграл. Причём умело, не прерываясь, не путая струны.

К нему присоединилась полноватая женщина со здоровой гармонью в руках.

Вместе у них ещё лучше получалось. Спаянный музыкальный тандем за версту чуется, или вернее слышится.

Гитара и гармошка своими звуками поддерживали друг дружку. Нота с нотой переплетались, создавая милую, радостную мелодию.

Люди вышли к костру и кинулись в пляс. Не умело и умело, дёргано и плавно, парами и врозь. Мужчины и женщины, старики, молодые и совсем дети.

И Кира.

Она присоединилась к танцующим и зашевелилась в ритм музыки. Так как не делают этого любители, оточено, порхая между остальными танцорами, словно невесомая.

Вадим понял, что у Киры не только фигурка подходит для балерины, но и движения. Возможно, что до разрушения мира, она танцевала на сцене в пачке и балетках. То плавно плыла по деревянному настилу, а то резко, возбуждённо прыгала, как сейчас.

Люди попритихли, танцоры расступились. Дали непризнанной приме пространства, чтобы она могла разойтись, не сковывать себя. Музыка переменилась. Теперь та двигалась в темп танцовщицы.

Кира дала им, чего они хотели. Представление началось. Она, потея, закружилась вокруг костра.