Капитан пошёл вдоль стоящих на коленях людей, начиная от Васильева. Он шёл уверенно, не замедляясь, не удостаивая хоть кого-то отдельным вниманием.

Но, вот он остановился на середине. Его взор перестал блуждание и прервал ход на Лёше.

Капитан переменился в лице. Это можно было понять даже сквозь чёрную резину.

Несмотря на опасность, капитан снял противогаз, протёр оба глаза и наклонился, приблизив тем самым своё веснушчатое лицо, к лицу мальчишки.

— Это… Это избранный! — Воскликнул мужик, воздев руки к полутёмному небу.

Его подчинённые удивились и тоже посмотрели на Лёшу.

— Его глаза! Это глаза избранного! Я уверен в этом! — Кричал капитан.

— И что же делать? — Спросил ближайший к нему боец.

— Берём с собой! Великий захочет увидеть это чудо!

— Всех? Но зачем нам все? Возьмём пацана, а остальных в расход.

— Лучше возьмём всех. Нельзя рисковать в такой момент. Кто знает, как их убийство воспримет Великий. Да и какая разница, когда мы их убьём.

Пленников погрузили в автобус.

За баранку сел мужик в самодельном комбинезоне.

«Вояж» не жалея повели по привычному направлению, на восток, к прибежищу просветлевших, к Великому, ждущему, когда он сможет заразить бациллой своего мировоззрение других людей.

Они ехали до вечера следующего дня, трудно пробираясь по почти не различимой дороге.

По пути им встретился второй конвой. Именно его Вадим видел в больнице. Твари не смогли нанести ему высокого урона. Исцарапали только заднюю машину, да пулемётчика убили, и всё на этом.

До пункта назначения не было ни одной остановки. Водители машин быстро сменялись другими и движение продолжалось.

Несмотря на всю свою технику, эти люди боялись проводить ночь за пределами своего лагеря не в движении.

Пленников регулярно кормил и поили. На Лёшу не смели смотреть. Ксении не мешали следить за самочувствием Арины и порой подходить к Вадиму, чтобы узнать, как он себя чувствует.

Херово он себя чувствовал. Тело болело, кожу покрыли здоровые синяки. Но переломов не было. Хоть в чём-то повезло. Да и за себя Васильев не боялся. На нём всё заживает как на собаке, а вот Аринина судьба его беспокоила даже очень.

Лучше ей не становилось. Ксеня сказала, что без лекарств ей скоро станет хуже. Намного хуже. И если к тому моменту Вадим ничего не найдёт, придётся устроить преждевременную беременность, чтобы спасти хотя бы мать.

При сегодняшних раскладах, о лекарстве можно было не мечтать. Произойдёт чудо, если они доживут хотя бы до завтрашнего дня.

Старик всё молил о чуде. Может у него чего и выйдет.

Лагерь встретил конвои КПП с двумя крупнокалиберными пулемётами и БТРом, окружёнными вьющимися вокруг деревьев зарослями с розовыми цветками.

Машины не остановили, не осмотрели, а сразу пропустили в безопасность.

Стойбище почитателей Древа Жизни стояло посреди деревеньки, так что здесь хватало и приземистых домиков, и палаток, и шатров.

Народу тут ходило в немереном для сегодняшних дней количестве. В деревне им было тесно, но у каждого имелся свой участок для житья, ни у кого лежбища не располагались под открытым небом. То есть, не смотря на нехватку места, люди жили дружно, делясь ограниченным пространством, ну, или их хорошо организовали.

Из жилищ, доносились голоса самых разных национальностей: России, Восточной и Центральной Европы, с востока и юга. Все они кое-как научились передавать друг другу информацию, как-то разговаривать, порой бурно жестикулирую для большей понятливости.

Технику припарковали на значительных размеров стоянке, на которой машины были уплотнены не хуже людей в домах.

На таком количестве техники, не могло уместиться и половины из живущих в этом лагере людей. Большинству во время переходов, наверняка приходилось идти пешком.

Пленников буквально вытолкали из автобуса, и погнали по тропам, хер пойми куда. Нормально обращались лишь к Лёше, ну и немного к его отцу. Остальных, в том числе беременную и больную Арину, не жалели, толкали и пинали при малейшей задержке.

Вадим огрызался на вооружённых бойцов каждый раз, когда они трогали Арину, и получал за это дополнительные удары, но не добивался хоть какого-то внимания жены.

В лагерь свезли больше дюжины людей. Девять из автобуса, шесть из больницы и столько же неизвестно откуда. На них смотрели не добро, с укором.