Шрифт:
Глаза закрываются, и последняя моя мысль, что, похоже, Зубов решил быть первым во всем. И во всех местах моего тела.
И не сказать, что я имею что-то сильно против…
Видна…
— Клубничка, давай по-быстрому…
— Нет, с ума сошел, что ли?
— Сошел. Давай.
— Нет! Нет-нет-нет… Ай!
— Черт… Охерительно… И чего прыгала? Мокрая же…
— Сволочь ты… Мне собираться… Ах… Сильнее…
Утро начинается неправильно, но горячо.
Зубов, словно в него бес похоти вселяется, не слушает никаких увещеваний, а просто, пользуясь своим немалым весом и силой, распластывает меня прямо на кухонном столе, слава всем богам, намертво прикрученном к стене, а потому вполне индифферентно отнесшемся к бешеным толчкам бешеного зверюги.
И это после целой ночи бесконечного секса!
Да я утром еле ноги смогла свести! И по стеночке — в душ, затем — на кухню, готовить кофе. И все это — опасливо оглядываясь на сладко раскинувшего ручищи на всю ширину кровати Зубова.
Реально, уже бояться его начинаю.
Как-то в прошлые разы такого дикого рвения не замечала. То ли во вкус вошел, то ли меня решил без сил оставить. А, еще лучше, к кровати приковать…
Картинки, возникшие в голове при этой мысли, были весьма пошлыми и горячими, но я переборола себя и, прикусив губу, принялась готовить кофе, очень сильно рассчитывая к моменту пробуждения Зубова уже одеться и быть одной ногой на пороге. Там-то он меня не успеет заловить.
И вот…
Не дотянула немного…
Здоровенный член, не зная устали, таранит мое бедное тело, даря невероятные ощущения растекающегося по венам кайфа, мощная лапа появляется перед моим лицом, прихватывает за шею, легко и на удивление аккуратно тянет вверх, и там я уже получаю жадный поцелуй. И все это — не прекращая цепляться за столешницу в глупой попытке обрести хоть немного равновесия.
Зубов успел зайти в ванную, принять душ, и теперь от него одуряюще пахнет чем-то свежим и невероятно мужским. И губы у него требовательные.
Я не могу противиться, слишком хорошо.
Все мысли про опоздание на работу, про очень тяжелый и напряженный второй рабочий день, где мне предстоит во многих вещах разбираться самостоятельно, улетучиваются под диким напором моего любовника.
Я опять, как и всегда с ним, заразой малочувствительной, превращаюсь в тупую, похотливую самку, с ощущениями, сконцентрированными только в одном месте. Тем самым, которое сейчас активно используется.
Зубов, не выдерживая слишком размеренного, по его мнению, темпа, сдергивает меня со столешницы, разворачивает, сажает лицом к себе и жестко укладывает на спину.
Руку оставляет на горле, контролируя дыхание, ноги забрасывает себе на плечи… И набирает такую скорость, что, если б не его ладонь, впечатывающая меня в поверхность, давно бы слетела со стола!
Это, а еще его бешеный черный взгляд, возбуждают до сумасшествия, и я сама выгибаюсь, насколько мне позволяют, само собой, и кричу. Все трясется от кайфа, бедра мелко и часто дрожат, а в голове — блаженная пустота.
Сверху хрипит Зубов, которому, похоже, смена позы тоже добавила градуса удовольствия.
Кожа живота вздрагивает, ощущая тепло спермы, а затем Зубов ее еще и художественно размазывает по мне, словно крем во время массажа. Что, мало того, что практически везде побывал, надо еще и по всему периметру пометить?
Эта тупая животная самцовость бесила бы… Если б не было так хорошо…
— Ну вот, теперь можно собираться, — удовлетворенно констатирует Зубов, проводя пальцами в сперме мне по губам, — оближи.
— Черт… Зубов… — я, тем не менее, покорно открываю рот, посасываю пальцы, с неожиданным для себя удовольствием наблюдая, как глаза Зубова при этом темнеют.
Все же, дико приятно ощущать свою власть над таким большим и сильным зверем. Есть в этом что-то первобытное…
— А, может, ну ее, работу, а? — Зубов проводит мокрыми от моей слюны пальцами по щеке, спускается к шее, опять жестко прихватывает, тянет к себе, — пошли в постель.
— Сбесился? У меня сегодня самостоятельный день. Давай, довезешь меня до метро.
Я мягко выворачиваюсь из захвата, спрыгиваю со стола и бегу в ванную, смывать следы утреннего греха.
— Я до работы довезу… — бормочет Зубов вслед.