— Не надо так, — попросил тот Кощей, что был реальным. — Больше так не говори, а то я могу, чего доброго, и поверить.

— Я серьезно, — ответила Василиса. — Я очень серьезно. И если ты скажешь, чтобы я сейчас пошла и собрала вещи, я пойду и сделаю это. Только буду тебе благодарна, если дашь попрощаться со всеми.

— И именно поэтому ты дрожишь, — вздохнул Кощей. Он дотянулся до одеяла и накрыл их обоих. — Мы оба знаем, что это не то, чего ты хочешь. И такие решения не принимают за полчаса. Я не хочу, чтобы ты снова страдала.

— Я думала об этом не полчаса, — Василиса пошевелилась, устраиваясь поудобнее. — Воздействие цветка чем-то похоже на воздействие моего эликсира, помнишь, того, что лишает чувств. Я мыслила кристально ясно. И я приняла это решение там. И обдумала его позже. И не нужно решать за меня, что мне нужно, а что нет. Ты пятнадцать лет заботился обо мне, не щадя себя.

— Это было не так долго и не так сложно, — возразил Кощей.

— Не ври мне, ты обещал! — с мольбой попросила Василиса. — Дай же и мне позаботиться о тебе. Я больше не хочу думать только о себе. Да, Навь — это вовсе не то место, о котором я мечтаю. Но я твоя жена. Я знала, за кого выхожу. И я выбираю последовать за тобой. И потом, ты мне как-то сказал, что отпускал бы меня…

Она с надеждой подняла глаза, и Кощей хрипло рассмеялся.

— Ну вот, — горько улыбнулся он, — не успели отбыть, а ты уже строишь планы побега. Ты не сможешь.

Василиса ударила кулаком ему по груди, и он ойкнул.

— Не смей! — вскрикнула она. — Не смей решать, чего я могу, а чего нет. Хватит. Просто скажи, когда…

— Точно не завтра, — перебил Кощей. — И даже не в этом месяце. Успокойся. Это все нужно обдумать, и я еще не сказал, что согласен. Так что хватит бояться, что я прямо сейчас заверну тебя в одеяло, закину на плечо и совершу променад через зазеркалье. Нет.

Василиса почувствовала, как отлегло от сердца. Где-то глубоко внутри она действительно боялась, что Кощей именно так и сделает. А с другой стороны ей отчасти хотелось этого, чтобы у нее не было возможности передумать и пожалеть еще в этом мире.

— Ты что-то еще хотела мне сказать? — спросил он.

Василиса покачала головой.

— Нет, — ответила она. — Теперь твоя очередь.

— Пожалуй, я пока воздержусь, — вздохнул Кощей, его пальцы прошлись по ее предплечью, огладили плечо, задержались на шее и убрали назад выбившиеся волосы. — Для начала мне нужно переварить твое предложение, а это займет время. И раз уж мы оба не хотим спать, и ты уверяешь, что все еще любишь меня, а я не держал тебя в руках целый месяц…

Он резко развернулся, подминая ее под себя, и Василиса наткнулась на его ищущий взгляд, горящий просьбой. Кощей мог сколько угодно скрывать это от себя, но Василиса знала, что он хочет услышать. Более того, сейчас она могла сказать больше.

— Я люблю тебя, — повторила она. — Люблю. Ни смотря ни на что. Ты мой. И на той поляне… Ты боялся за меня, и боялся потерять меня, и твоя душа рвалась ко мне… Если это не любовь… Не знаю… Мне все равно… Мне этого достаточно.

Она приподнялась и поцеловала его в нос.

— Ты большой и страшный царь Нави, великий колдун, победитель богатырей, владелец меча-кладенца, ты — Кощей Бессмертный. А я просто девчонка, которая подглядывала за тобой в щель между бревен в подполе у Яги. Мне нравился твой конь, ведь я тогда понятия не имела, каким безумным он может быть во время скачки. И я понятия не имела, куда нас с тобой все это приведет. Но я рада… нет, я счастлива, что привело. Я счастлива, что я сейчас в твоем доме, и что это и мой дом, что я в твоей постели, с тобой, что я — твоя жена, что я — твоя. И я хочу, чтобы это так и оставалось, и чтобы ты тоже был счастлив. Поэтому я прошу тебя…

Кощей приложил палец к ее губам.

— Я сказал, пока довольно об этом, — он погладил ее по щеке и произнес шепотом, почти по слогам, — Ты невозможная. И не думай, что ты такая уж обыкновенная. Видела б ты себя там…

Василиса вздохнула.

— И это пугает меня, — призналась она. — То, что такая я понравилась тебе больше. А что, если тебе станет мало меня? Мало моей силы, моей красоты, всего… Лет через сто... Хорошо, через двести с твоей помощью, но я начну стареть. Мы оба это знаем, что тогда?

— Нет, нет… — Кощей погладил ее по голове. — Мне никогда не будет тебя мало. Дело не в силе и не во внешности. Дело в самой тебе. Ты как… как свеча. Я подумал об этом давно. Знаешь, так бывает, заблудишься зимой в пургу, и думаешь уже все, и тут видишь огонек вдали, и понимаешь — там изба, там тепло, там — спасение. Ты — этот огонек. Ты — мое спасение. Ты можешь совсем лишиться сил, это ничего не изменит. Не думай так, пожалуйста. И не думай, что я так легко сдамся и отпущу тебя. Я обязательно что-нибудь придумаю. Я не могу тебя потерять. Если ты погаснешь, я заблужусь окончательно…