Удивлённый возглас, не испуганный, однако мудрый мгновенно поставил женщину на ноги и задвинул за себя. А чему она удивилась, не переспросил, сам увидел. Посреди пустой и ровной Пращуровой Длани вырос высоченный менгир: последние полосы тумана ещё плавали вокруг него, но быстро таяли на солнце. Мудрые подошли ближе, крепко держась за руки.

— Мы попробуем войти в круг? — спросила Вильяра.

Альдира, не отрываясь, смотрел на Камень: с одного боку чёрный, с другого белый, посередине — неровная граница, завихрения и струи, как на сбойке двух потоков. Узор из тех, которые хочется разглядывать долго, вопрошая стихии, как им такое удалось? Но Альдиру занимал не столько диковинный узор, сколько ощущения от новорождённого Камня. Как и следовало ожидать, Нимрин с Вильярой сотворили из последних бродячих алтарей нечто очень непростое. Возможно, опасное, и Пращурова Длань останется местом не для живых. Так или иначе, новому кругу д'oлжно устояться, а потом уже мудрые исследуют его.

— Альдира, мы попробуем? — дёрнула его за руку Вильяра.

Он недовольно поморщился:

— Погоди, ученица. Ты и так набрала силы на пару великих песен. Потратишь её, тогда отправишься за новой. И не сюда же, вспомни закон! Или ты собираешься ждать три луны? Или всё-таки раньше испробуешь свой любимый круг у дома Кузнеца?

Она неопределённо мотнула головой: ни да, ни нет. Еще слегка не в себе, а может, не слегка. Телесно — выздоровела, но Одиннадцать играли в опасные игры, и наставнику Альдире за ученицей Вильярой придётся очень строго проследить.

— Вильяра, давай, посмотрим, что ты сделала со своим благодетелем?

— С кем? — недоумение.

— Ты вошла в круг с Иули Нимрином. И вышла с ним же. Вернее, вынесла его пинками. Я желаю проверить, жив ли ещё твой воин?

— Иули? — голос Вильяры стал злым. — Мудрый Альдира, раз ты помешал мне добить его, пожалуйста, добей его сам!

Альдира развернулся к ней, удивлённо вскинув брови.

— Зачем?

— Не «зачем», а «за что». Выродок Тьмы подчинил меня, сломал мою волю, а потом чуть не зарезал!

Мудрый взял Вильяру на плечи, слегка сжал, встряхнул.

— Что бы ни творилось в круге, ты стоишь передо мной живая, здоровая и целая. На тебе даже крови нет. Твоему спутнику, боюсь, повезло меньше. А воин Нимрин полез в жерло вулкана исключительно ради того, чтобы исцелить тебя. Ты сама это прекрасно знаешь. Или забыла?

Вильяра скривилась, будто откусила гнилой рыбы:

— Иди, ищи его сам, Альдира! Я не хочу видеть эту поганую рожу. Увижу — убью. Не хочу.

— Чего не хочешь? Видеть или убивать?

Скрипнула зубами.

— Убивать. Но видеть Иули я тоже не хочу! Ты говоришь, Нимрин исцелил меня, как обещал, и я должна быть ему благодарна? Но он же был моим наваждением? Больше некому, Иули Онга давно мёртв… Нет, кое-что я этому поганцу не прощу! Альдира, позови Рыньи, пусть лечит своего дружка, если понадобится его лечить. Рыньи сможет, а я — нет… Или, если не Рыньи, оттащи это чёрное злосчастье в дом Травников? Щурова пропасть! — Вильяра закрыла лицо руками, села в снег.

— Подожди меня здесь, о мудрая Вильяра. Охолони. Спой себе Зимние песни, ученица. Вспомни, кто ты такая. Хорошенечко вспомни.

***

Обряд завершён, но ничего ещё не закончилось!

Ромига выманил, вытянул Вильяру из круга. Альдира отвлёк ведьму от нава и, кажется, заставил её вернуться в двуногое обличье. Ромига слышал ликующий вопль, потом видел пляску маленького, мирного вихря. Более, чем уверен, что Вильяра выздоровела. Но ничего не закончилось. Ведь если нав сдохнет после обряда, то всё равно пустит грифону под хвост все свои усилия.

Кто Ромигу убьёт или всерьёз покалечит, встретит самого страшного своего врага… Нет, он не собирался заводить Вильяру в эту ловушку! Однако недооценил ярость и разрушительный потенциал ведьмы. Недооценил, а теперь валяется в сугробе и еле дышит. Контузия, баротравма, множественные переломы, в том числе, открытые… Готовился противостоять «заморозке», а попал то ли в эпицентр взрыва, то ли в воронку смерча. Результат, если без эрлийского словоблудия, можно назвать одним словом: отбивная. Положим, энергии он набрал достаточно, чтобы не мёрзнуть, справляться с болью и до предела ускорить регенерацию. Но вывихи и переломы он сам себе не вправит. Руки пострадали больше всего: прикрывал ими голову. Да и со спиной нехорошо. Возможно, он уже подставил Вильяру. Не видит, не знает этого наверняка, просто попытается отвести угрозу.

«Мудрая Вильяра, хорошо ли ты себя чувствуешь?»

Ответила с заминкой и очень злобно: «Не жалуюсь!»

«Вильяра, это замечательно, что ты чувствуешь себя хорошо. Я очень рад за тебя, о мудрая. Значит, мы с тобой не зря сходили в круг. Но чтобы тебе и впредь было хорошо, нам нужно закрепить достигнутое», — сказал и умолк, ожидая встречного вопроса.

Дождался недовольно-подозрительного: «Что ты имеешь в виду, Иули?»

«Тебе придётся ещё раз вылечить меня, о мудрая».

Она бранилась долго. Она потребовала объяснений, но не позволила вставить ни словечка — снова бранилась.

«Вильяра, у нас мало времени! Помоги мне, и я уйду. На ту сторону звёзд, душекраду в пасть, мне уже всё равно. Я хочу тебя спасти, а для этого ты сейчас поможешь мне. Прямо сейчас, Вильяра! Хотя бы кости собери, дальше я сам».

«Ладно, Иули. Ловлю тебя на слове: потом ты уйдёшь».

***

Пращурова Длань невелика, но, если бы не живая аура, Альдира долго разыскивал бы на ней Нимрина. Даже стоя рядом, не сразу разобрал, что видит… Да уж, обычно чужак гораздо пригляднее. Хотя охотник, по которому пробежало стадо шерстолапов, выглядел бы не лучше, а Вильяра превзошла шерстолапов мощью и яростью. Удивительно не то, что Иули щур знает, на что похож, а что он тёплый, дышит и уже как-то сам себя лечит. Тронуть его боязно, чтобы не сделать хуже, и оставлять здесь в таком виде нельзя. Рыньи, наверное, помог бы, да кто сваливает такую тяжелую целительскую работу на подростка? Это Вильяра сказала, совсем не подумавши…