— Думаю, в его случае это тоже означает тюрьму, а не штраф, — голос не слушался, охрип, и это Дэрека дополнительно раздражало.

— Да, учитывая эксперименты и прочее, — согласился командир и, чуть замешкавшись, продолжил: — Я приготовил для вас кое-что.

На стол с глухим стуком лег амулет из черного камня.

— Такие носят охранники в тюрьме для особо опасных преступников. Сегодня Корвина Алистера перевезут туда.

Дэрек недоуменно поднял брови, ведь для определения этого места заключения нужно было завершить судебное разбирательство.

— Вы не можете быть опекуном. По состоянию здоровья и в связи с новыми подробностями дела. Господин Татс арестован, но ему пока хватит и обычной тюрьмы. Суд не назначит вашему отцу никакого другого опекуна. Тюрьма для особо опасных преступников единственная способна в должной мере защитить от него окружающих.

Дэрек согласно кивнул. Теперь, осознав все подлости и предательства, он сомневался в том, что правильно поступил семь лет назад, добиваясь того, чтобы Корвина Алистера не заточили в самой строгой тюрьме Эвлонта.

— Ордера на арест, обыск, перевозку в тюрьму, — начальник выкладывал из папки один документ за другим. — Думаю, вы понимаете, что заключение теперь будет пожизненным.

Дэрек кивнул.

— Один из магов-сопровождающих активирует для вас этот артефакт, чтобы вы могли быть понятым. К сожалению, ваше присутствие в доме необходимо. Обыск, опись… вы понимаете.

— Да, разумеется, — вздохнул Дэрек, жалевший о том, что в этом кабинете не было «доски гнева». Сейчас она бы очень пригодилась.

— Если пожелаете, можете поговорить с отцом. Но не наедине, — осторожно добавил начальник.

— Мой отец умер, когда мне было пятнадцать. А с чудовищем в его облике мне говорить не о чем, — отрицательно покачал головой Дэрек.

Эмоции Корвина Алистера стали ощутимы в трех шагах от дома. На фоне привычного раздражения ярко сиял страх.

— Нас предупреждали, что будет трудно, но как-то не верилось. Это ведь всего лишь эмоции, — недоуменно хмыкнул ближайший охранник. — А лупит сильно… Давайте амулет, зачем терпеть?

Артефакт, полностью блокирующий любое магическое воздействие, холодил кожу груди. В свое время Дэрек пытался добыть для себя такие артефакты, но цена оказалась непомерной, а действие — ограниченным несколькими часами. Этого времени хватало, чтобы перевезти преступника в тюрьму или доставить на суд, но ежедневно использовать амулеты было опасно для здоровья.

Дом встретил пылью, земляными следами, оставшимися на полу в прихожей после дождя, прошедшего неделю назад. Зато Корвин Алистер, казалось, впервые за многие годы по-настоящему обрадовался сыну. Улыбался, даже привстал с кресла, когда Дэрек вошел, и, невиданное дело, спросил, сына о здоровье.

Дэрек проигнорировал и вопрос, и приветствие. Отступил к стене, предоставляя свободу действия командиру и тюремщикам. Корвин Алистер перевел взгляд на одетых в серые мундиры охранников, подслеповато прищурился, вглядываясь в эмблемы.

— Я правильно вижу решетку? — поразился он.

— Совершенно правильно, — подтвердил командир и протянул Корвину Алистеру копии ордеров.

Тот читал внимательно, долго. Злобу, отражавшуюся на его лице, можно было считать эталонной. Именно она и отсутствие даже тени раскаяния окончательно возвели стену между Дэреком и тем монстром, который жил под личиной Корвина Алистера.

Теперь к тренировкам, занятиям с госпожой Цельессой и работе добавился ремонт дома. Эти хлопоты тоже отвлекали, помогали справиться с произошедшим. Дэрек, уделяя большую часть времени лекарственным травам, решил пока не устраивать в доме ничего грандиозного. Только привел в порядок крышу, фасад, починил, а где и заменил оконные рамы, вычистил все внутри, чтобы в особняке не осталось никаких напоминаний о Корвине Алистере. Даже те вещи, которые Дэрек обязан был сохранить до вынесения приговора, из дома переехали в сарай.

Никакие отделочные работы Дэрек даже не начинал. Он хотел, чтобы Вера подбирала обои, мебель, занавески. Хотел видеть, как она раздумывает, куда лучше поставить какой-нибудь шкаф или комод. Хотел наведываться с ней в разные лавки и выбирать светильники, вазы и прочие мелочи. Сны об этих приятных, счастливых моментах Дэрек считал благословением.

Но жить одними мечтами Дэрек не мог. Чем ближе был назначенный госпожой Цельессой день, тем чаще чудесные сны сменялись кошмарами. Из-за видений собственной смерти или увечья Дэрек просыпался в холодном поту. Но самым страшным кошмаром был тот, в котором Вера Дэрека не узнавала.