– Так, не уезжай! – подливает масла в огонь подруга.

– Я не могу, Ками, правда! Отец уже дал согласие сотрудничать со следствием.

– Рита, Винсенто сошёл с ума! – не унимается Камила. Громкость её звенящего голоса достигает предела и вынуждает мобильный противно дребезжать. – Это же на другом конце света! Это не Барселона, из которой до Мадрида подать рукой! Чёрт, Рита, это Латинская Америка!

– Спасибо, Кам, но с географией у меня всё в порядке.

– Зато с мозгами явно нет! Что ты забыла в Аргентине?

– Ками, – слёзы обжигают горло. Когда же они уже иссякнут? – Я буду жить с дедом. Отец пообещал, при первой возможности забрать меня домой.

Да и какой смысл сейчас исходить на сироп, если всё решено. Нет, конечно, я могла бы топнуть ножкой и отказаться, но только, что это изменит? Я в любом случае уеду. А в Барселону или Аргентину уже неважно.

– У тебя есть дед? – удивлённо уточняет Ками, на мгновение позабыв о предстоящей разлуке.

– Оказывается, – выдыхаю. – Только ничего не спрашивай – отец просто поставил перед фактом.

– Ладно. И всё равно, это какой-то бред! А как же школа? Выпускной?

– Ками, это Аргентина, а не Северный Полюс. Там есть школы.

– А обо мне ты подумала? А о Пабло? Он уже в курсе, да?

– Нет, Ками. Его мобильный недоступен и дома Пабло тоже нет. Я понятия не имею, где его искать. Но, знаешь, может оно и к лучшему. Поговорим, когда приземлюсь в Буэнос-Айресе.

– Думаешь, если он ждал тебя два месяца, то будет ждать и год? Рита, он же другую найдёт!

Её слова иголками протыкают и без того изнывающее от боли сердце: я только и думаю, что о ней и о Пабло, понимая, что не смогу без них и дня. Вещи валятся из рук на пол, так и не добравшись до чемодана, а я оседаю следом за ними, уже не сдерживая слёз. Телефон весь мокрый и постоянно норовит выскользнуть, нос беспрестанно шмыгает, а глаза, разъедаемые солёной влагой, дико болят. Я отчаянно не понимаю, почему всё это свалилось именно на меня.

– Эй, ну ты чего?– шепчет Ками и тут же сама начинает всхлипывать. – Прости меня глупую. И не слушай! Я, как всегда, только о себе думаю. Просто не хочу с тобой расставаться, понимаешь? Я уже скучаю, Рита! Можно я заеду к тебе перед отъездом? Помогу собраться.

– Нет, Ками, боюсь, ты не успеешь, – бормочу, утыкаясь носом в груду одежды: и почему я не могу взять с собой вместе кучи тряпок двух самых дорогих мне людей? – Вылет через пару часов. А я никак не могу сложить этот дурацкий чемодан.

– Бог с ним, Рита! Там всё купишь. Есть же в Аргентине магазины?

– Есть, конечно.

Перевожу звонок на видеосвязь и вместе с подругой начинаю по новой складывать вещи. И пока запихиваю их в чемодан, Ками штудирует информацию о Буэнос-Айресе в интернете, выдавая полезные рекомендации.

– Там сейчас зима по календарю, ты знала?

– Ну да, там всё вверх тормашками, – впервые за день получается улыбнуться. – Но вроде нехолодная, примерно как в Барселоне. Да и вообще, наше лето заканчивается, а там только начинается.

– Вот, видишь, не всё так плохо! Ещё одни летние каникулы за год никому не навредили.

Кое-как закончив с чемоданом, минут десять слёзно прощаемся, обещая друг другу оставаться на связи, обязательно созваниваясь каждый вечер.

– Рита! – тяжёлый голос отца перемежается со стуком в мою дверь. – Опоздаем!

Он не заходит. Не говорит мне ни слова больше. Уверена, отец чувствует за собой вину. А я всё сильнее сомневаюсь, что поступаю правильно, забирая часть её на себя.

– Расскажи мне про деда, – прошу, пока отцовский лимузин плавно выезжает со двора.

Отец пристально смотрит в окно, будто впервые видит территорию собственного дома.

– Пап, – зову его, но чувство вины явно перевешивает, и отец ограничивается кивком, давая понять, что слышит.

– Сколько вы не общались? – не оставляю попыток расшевелить его.

– Двадцать лет, – голос сухой, мрачный.

– А почему?

– Рита, он сам тебе всё расскажет, если сочтёт нужным. Вот, возьми, – отец протягивает мне документы и пару кредитных карт, явно не желая продолжать разговор. – Здесь хватит на всё, дочка.

– Дедушка знает, что я прилечу? – не отступаю.

Замечаю, что отцу крайне неприятно вспоминать о прошлом, но я хочу знать всё о человеке, с которым буду вынуждена прожить целый год.

– Да, дочка. Он встретит тебя в аэропорту. Надеюсь, больше вопросов нет? – в отцовском голосе сквозит раздражение.

– Какой он, мой дед? – вновь игнорирую папино негодование.

– Самый лучший, – шепчет отец, а потом всё же решается взглянуть на меня. – Я сожалею, что наши с ним пути разошлись. Надеюсь, тебе Анхель Сото станет настоящим другом. Только, Рита, не повторяй моих ошибок – никогда ему не ври. Он не умеет прощать!