Квартиру Мишани долго искать не пришлось, район был мне хорошо знаком, хоть в школьные годы я и не был здесь частым гостем. Ну не любили парни с Чкаловки и Весенней, народ с Михайловки и других улиц за железной дорогой. Позвонил в дверь и мне открыла женщина средних лет.

— Здравствуйте. Филиппов Михаил Сергеевич здесь живёт? — спросил я.

— Да, — растерянно кивнула она. — А вы от министерства обороны? Ему за инвалидность и награду полагается ещё что-то кроме пенсии?

— Не знаю, — мотнул головой я. — Мы сослуживцы, вместе воевали, вот меня демобилизовали…

— О, какие люди и без охраны! — раздался громкий голос Мишани. — Сержант Кирьянов, собственной персоной!

Навстречу мне вышел бывший ефрейтор Филиппов, я мельком глянул на ногу. Протез, как и обещали. Но очень хороший, бегать на Олимпиаде с ним, он, естественно, не сможет, но нормально ходить будет, да и ходит он. А если сапоги надеть, так и вообще незаметно. Он мельком взглянул на мои нашивки.

— Старшина Кирьянов! Да и то уже в запасе… Тоже хорошо, — заметил он. — Через звание скакнул? Поскупились наши вояки, могли бы и лейтенанта дать, хотя бы младшего.

Вместо ответа, я снял куртку, под которой оказались погоны младшего лейтенанта.

— Опаньки!

Но больше всего его заинтересовали не звёздочки, а мои награды. Причём не ордена.

— Так, — сказал он, протягивая лапу, к одной из медалей. — За взятие Тангорихкса. Что, правда, был там?

— Угу, — проворчал я, передёргивая плечами. — Причём в самой столице. До сих пор икаю вспоминая.

— Чего так?

— Да, наше мудрое командование, забыло предупредить, что подхода основных сил под командованием Фёдорова и Данфорда придётся ждать очень долго. Ну и вот. Нас там, чуть тёпленькими не взяли остатки имперской гвардии.

— Давай подробности, — оживился Филиппов, потирая руки.

— Ой, что же вы стоите, — встревожилась женщина. — Проходите на кухню, я сейчас, ну хотя бы чаю приготовлю.

— От чая не откажусь, — сообщил я. — Тем более мне сейчас требуется что-то успокоительное.

— Что случилось? — встревожился Филиппов. — До сих пор что ль не отошёл?

— Да не. Просто, перед тем как к тебе приехать, заскочил к родителям Новиковой, — сообщил я, проходя в квартиру и разуваясь.

— Так она что, рязанская? — удивился Мишаня. — Ничего себе, такие новости. И как они?

— Да, местная, жила в Песочне, — кивнул я. — А они… Да, блинский блин, насели на меня и давай, мол говори правду. А что я скажу, если я три подписки дал, только по нашему марш-броску через джунгли.

— И всё равно, — отозвалась с кухни женщина. — Не по-людски это.

— Мам, сказать им правду, было бы как раз жестоко, — сообщил ей Мишаня.

— Давайте вообще не будем о Кадмии, — отмахнулся я. — Стараюсь это всё забыть, и не только из-за подписок, а вообще. Надоела мне та планета, хуже горькой редьки, я ведь там больше года просидел. Меня из-за режима секретности долго никуда не выпускали. И сначала нормально было, я помогал учёным, вместе работали, над тем, чтобы полностью заполучить контроль над комплексом. Но потом, всё ушло в такие научные дебри, что меня просто оставили за бортом. Да ещё и этот памятник убоищный поставили. Всем нашим, кто погиб. Идея, не буду спорить, правильная, но реализация… Фотокарточки тебе покажу, поймёшь.

Мы уселись за стол, на небольшой кухне стандартной хрущёвки.

— Но ты не только на Кадмии сидел, — заметил проницательный Филиппов.

— Обо всём по порядку, — вздохнул я. — Как тебя увезли, так всё и закрутилось. Опомнился только…

Я специально сделал паузу.

— На руинах Тангорихкса? — предположил Мишка.

— Нет, — покачал головой я. — Во Внешнем рукаве нашей Галактике.

— И правда, давай рассказывай всё по порядку, не наводи тень на плетень, — дёрнул щекой Филиппов.

— Может, коньячку? — спросила меня матушка Мишани.

— Давайте по чуть-чуть, за встречу, — согласился я.

Выпили по стопочке, пожевали бутерброды и я начал своё повествование, которое продолжалось около часа и прерывалось изредка междометиями Филиппова.

Я не стал скрывать ничего, к счастью, его мама быстро ушла, оставив нас поговорить вдвоём. Рассказал ему и про службу в разведке и про то, что теперь я в резерве, ну а про Ирсеилоур, про мою команду и про то, что мы творили тоже, рассказал, уточнив, что меня там не было.

Мишка пьяно кивнул и завистливо улыбнулся. В это время вернулась его мать.

— Ну ты сам как? — спросил у Мишани.

— Да как, — махнул рукой он. — Живу потихоньку. Вон учеником слесаря на радиозаводе, устроился. Вместе с пенсией хорошо выходит, а там на разряд сдам, вообще отлично.

— Но ты недоволен, — заметил я.

— Конечно, — опять вмешалась Мишина мама. — Как вернётся с работы, так и сидит всеми вечерами у ЭВМ, всё о дальнем космосе тоскует. Вроде и в армии отслужил, а всё равно не берут инвалида. Не берут, и не берут, что поделаешь? Так пошёл бы тогда в политехнический учиться заочно, на инженера.