– Мет вешает такую табличку, чтобы я его не беспокоила, если он занят. В школе часто задавали так много домашней работы, что даже Мет с его интеллектом и скоростью тратил на выполнение заданий не меньше 6 часов в день. А иногда даже 8!

– Да? – усмехнулся я, – а моему Яшке почти ничего не задавали, я потому и попытался приучить его к музыке, хоть чем-то парень был бы занят.

Мет удивленно посмотрел на меня, затем его взгляд стал снова привычно сосредоточенным.

– Чему вы удивляетесь, юноша? – как можно дружелюбнее спросил я.

– Что вашему сыну ничего не задавали, – соврал он.

Думаю, что юнец удивился, зачем я пытался заставить своего отпрыска играть на рояле.

– Тут удивляться нечему, Яше задавали в школе задания, подозреваю, что много заданий, просто он выполнял только то, что ему было интересно.

Мы вошли в комнату Мета. Это была небольшая городская клетка, в которой царил тот неестественный порядок, когда все убрано к приходу гостя.

Обои в комнате давно исчезли за постерами, рисунками, набросками.

Хм, а мальчишка явно талантлив. Море, закат, открытое окно – несколько банально, но очень недурственно, создает настроение.

– Красиво, – искренне похвалил я.

Юнец обрадовался.

– Мет окончил школу искусств с отличием, – щебетала Лилия. – Его работы всегда радовали учителей, несколько из них забрали для оформления вестибюля и рекламы, также были и выставки. Мет при случае покажет свои работы. Они очень талантливые и оригинальные.

Ой, Лиля, насчет оригинальности – это не мне рассказывай и не перехваливай своего супермальчика. Да, рука поставлена хорошо, но до каких-то оригинальных идей в работах еще ой как далеко ему.

– Со мной училось еще много талантливых ребят, так что ничего особенного, – отозвался Мет.

Я переглянулся с Люцем – он правда так считает или это ритуальная скромность перед мамочкой?

– Похвальная скромность, – на всякий случай вслух произнес я.

Вроде как и парня похвалил, и Лилию поддержал.

Тем временем мы вышли на балкон, на котором действительно была лестница, ведущая на крышу.

Мет ловко поднялся по ней, приглашая следовать за ним. Мы выбрались на крышу, на которой обнаружилась маленькая беседка, явно покупная, но оригинально доделанная и украшенная зеленью. Рядом стояли ящики-огородики, где росли огурцы, помидоры и лук.

– Признаться, я не думал, что в городе на крыше многоэтажки можно что-то вырастить. Хотя теперь вижу это и думаю, почему нет.

– Если честно, Всеволод, это очень утомительно. Нужно не забывать поливать, закрывать на ночь, открывать, когда солнце. Словом, я бы не справилась. Почти все заботы взял на себя Мет. Мы бы, конечно, не делали все это, гораздо проще купить синтезированную еду, но Мету нужна натуральная, а она, как ты знаешь, очень дорогая.

Я впечатлился этим странно-живописным уголком на крыше. Виды, конечно, открывались не очень – в основном крыши других хрущевок, но почти свежий воздух, ветерок, солнышко, тень в беседке. Тут можно иногда хорошо проводить время в раздумьях и написаниях своих злых заметок о жизни, книгах и кино.

– На балкон можно войти и через зал, чтобы потом попасть сюда, – сказал Мет. – Так что если у вас будет желание уединиться здесь, то пожалуйста.

– Сердечно благодарю. Я, пожалуй, воспользуюсь этим предложением, – ответил я. – В «Петре» я привык гулять по крышам, там отличная зона отдыха, но слишком вычурная. Здесь все очень мило, сделано своими руками, оригинально и даже уютно.

Мы вернулись в квартиру и пошли смотреть комнату Лилии. Территория моей дамы сердца была больше, чем у Мета, и, судя по всему, порядок в ней был обычным делом. Обои были на месте, стены украшали картины в тяжелых рамах.

Вот эти картины были действительно оригинальными и даже странными. Явно рисовал чудик с неординарным мышлением.

– Это работы моего мужа, Клима, – прдставила их Лилия. – Мой портрет. Эта работа мне особенно дорога. Но есть и другие, тоже прекрасные. Клим был очень талантлив. У него были и персональные выставки, несколько работ даже купили.

Я внимательно вглядывался в пляшущие мазки, создающие впечатление и образ. Да, товарищ был очевидно талантлив, но подозреваю, что и тараканы в голове к этому таланту шли отборные. Мои мысленные интеллектуальные беседы с псиной – так, невинная шалость.

– Неоимпрессионизм, – с умным видом произнес я.

Восхищения во взгляде Лилии на меня прибавилось, я не просто оценил творчество ее мужа, но и даже охарактеризовал его вроде бы как умным словом.

Мет посмотрел на меня внимательнее и, кажется, тоже мысленно записал мою реплику в очень умную. А возможно, пытался понять, не издеваюсь ли над памятью его папочки.

– Я даю здесь уроки, обычно на электронном инструменте, впрочем, у нас осталось и настоящее пианино. Очень древнее, но в отличном состоянии!