Неспешно чудовище опустилось на четвереньки и склонило голову вперёд, поравнявшись со скалящимся волком взглядами. Ещё мгновение и их мысли соприкоснулись.

«Тебе больше не нужно прислуживать, сын лесов» — раздался властный, но добрый женский голос в сознании Ку’сиба.

«Сделай шаг и я разорву тебя!» — раздался ответ.

Лучи раннего солнца постепенно пробивались из-за пелены облаков, освещая окрестности имперского форта. Стражи стен наслаждались согревающими лучами светила в ожидании пересменки. Отряды экипированных зевающих солдат лениво маршировали вдоль территории внешнего плаца, готовясь к очередной порции муштры. В окрестностях величественного храма проповедники вели привычный крестный ход, восхваляя имя первородного дракона, что ныне являлся покровителем рода людей.

Во главе колонны, как и подобает законам церковного сана, неспешным шагом двигался епископ Николас — главный настоятель храма Небесных Драконов. В руках священника прочно сжималось толстое древко с навершием в виде массивного солнечного креста — главного и самого узнаваемого символа света. За спиной епископа сжимая в руках иконы святых и прочие религиозные атрибуты, шагали аббаты, священники в бело-золотых рясах и ряды многочисленныхных послушников в куда более скромных одеяниях. Послушники и послушницы делились на отдельные ряды, каждый под предводительством собственного настоятеля. Замыкала колону паствы обширная группа людей из числа простых прихожан и солдат, ныне свободных от строевой службы, и даже инквизиторов. Все без исключения людские уста напевали молитвы с единственным нарицательным именем — «Эльрат».

В то время как вокруг кипела упорядоченная суета, а поход паствы неспешно огибал колоннады храма, Антуан продолжал дремать на внешнем мраморном подоконнике. Редкие солнечные лучи ласкали серую в полоску шерсть. Вокруг то и дело семенили какие-то люди, звучала молитвенная песнь, но коту было плевать. Лишь изредка он лениво открывал большой зелёный глаз, дабы оценить обстановку и в очередной раз поразиться поведению этих двуногих существ.

Большую часть времени Антуан проводил в каком-нибудь тихом местечке, вроде чердака или бойниц башен, откуда открывался просторный вид на внутреннее убранство форта. Конечно, солдаты не всегда радовались подобным визитам, но и им приходилось мириться с присутствием полосатого зверя, ибо Антуан уже много лет считался местным любимчиком и одним из старожилов форта Карадан.

У кота не было потребности в ловле мышей. Он прекрасно обходился местными отбросами и теми гостинцами, что ему приносили молодые послушницы. Всегда сытый он ловил мышей лишь в качестве развлечения и удовлетворения своей охотничьей натуры. Другой частью развлечения упитанного кота становилась «игра» со сторожевыми псами. Антуан садился неподалёку от привязи собак и принимался расчёсывать шёрстку. Тёртые псы предпочитали игнорировать появления мурчащего провокатора, а порой и обменивались любезностями, но порывистый молодняк тут же мчался по душу лёгкой добычи, испуская литры слюны. Обыкновенно, кот одаривал пса взглядом лишь в тот момент, когда натянутая цепь превращался яростного зверя в скулящего недотёпу, отброшенного назад прочностью стальных звеньев. Случались, правда, и обратные эксцессы, когда одно из звеньев цепи давало слабину, и Антаун вынужденно переходил к плану «Б» — тактическому, а порой и не очень, отступлению.

Почему же, несмотря на все риски, кот из раза в раз продолжал совершать подобные злодеяния? Возможно потому, что за много лет во всём форте Карадан более не оставалось дел достойных его внимания и даже белая кошечка с чердака паба, более не приносила душе пожилого кота былой восторг. А возможно, всё дело было в том, что, несмотря на свой ленивый образ жизни, Антуан оставался настоящим проказником.

Кот в очередной раз растянулся на подоконнике и открыл зубастую пасть в широком зевке. Ожидаемо, епископ Николас продолжил крестный ход всеобщей молитвой у дверей храма, где прихожан встречала пара величественных статуй двух первородных драконов — богов света и воздуха. Весь этот ритуал казался коту приевшимся событием, как и тот момент, когда двери храма распахнулись и прихожане устремились к алтарю. Однако на сей раз, всё было несколько иначе, ибо кот ощутил в толпе аромат, что взбудоражил его сознание. Едва различимый запах, что манил его за собой, отрицая все прочие обстоятельства, и кот повиновался зову. Он спрыгнул с расписного окна и проследовал за прихожанами. Зов то исчезал, то появлялся вновь. Подошва кожаного сапога прижала кончик серого хвоста, от чего кот звучно «выругался» и ускорил шаг. Его лапы ступили на мраморный пол просторного наоса, а все органы восприятия выискивали среди роб и мантий источник, что вновь и вновь завладевал кошачьим восприятием. Спустя очередное мгновение Антуан отыскал его.

Лиара подняла взор и оглядела просторные своды внутреннего убранства храма. Духовная обитель людского рода столь разительно отличалась от храма Силанны — места, в стенах коего друидесса обретала мастерство, знания и мудрость в течение последних тридцати лет. Уютные древесные комнаты, неотъемлемой частью коих становилась растительность, свет ирад и алтарь в виде пушистого золотого древа — обитель касты друидов не имела столь важной строгости в деталях, представляя собой великолепное сочетание эльфийской архитектуры и первородной природной красоты, а каждый паломник, что пребывал в его стенах, мог прикоснуться к алтарю и ощутить глубинную связь с землёй и духами природы.

Храм Небесных Драконов был иным. Просторные мраморные залы с прямыми симметричными стенами и массивными резными колоннами, общий план коего напоминал по форме крест. Все прихожане и священники заранее знали свои места, строго соблюдая порядок. Окна из цветных мозаик представляли собой настоящие произведения искусства и изображали различные исторические события, в том числе и становление Империи Сокола, и заключение союза с ангелами, и гибель императрицы Мив. Стены, как и вся площадь потолка, оказались исписанным рисунками с ликами святых, их славных деяний и, конечно же, лика первородного дракона света, что наблюдал за прихожанами с высочайшей точки потолка. Однако было и кое-что ещё — набор элементов, что превращали храм в уникальный культурный объект, ибо по соседству со своим сияющим братом, пусть и в несколько более скромной наружности красовался и сам Илат — первородный дракон воздуха.

Как и в случае с Эльратом, окружение дракона воздуха составляли лики пророков, пусть и куда менее многочисленных, чем последователи его брата, а взгляды драконов, сияющие огнями драгоценных магических камней, неотрывно вглядывались в алтарь и несли некий посыл, заложенный создателем.

Масштабы сего строения и образы, наполнившие его своды, заставили нутро Лиары сжаться. Каждая деталь, задуманная архитектором храма, была предназначена для того, чтобы заставить гостя ощутить собственную незначительность перед присутствием высших сил и кем бы не являлся автор сего произведения, он справился со своей задачей на отлично. Центральным же местом храма, а по совместительству и финальным штрихом его образа, стал массивный каменный алтарь, вид коего заставил Лиару, как и каждого прихожанина храма трепетать. То был массивный, не менее четырёх метров в диаметре и десятка тон веса цельный кусок скалы, что парил в нескольких метрах над землёй, удерживаемый некими могучими чарами. Изображения двух драконов в полностью равных пропорциях и красоте были вытесаны позабытым камнерезом по обе стороны валуна, а всю его поверхность устилали ряды символом и молитв, имевших отношение к обеим религиям.