— Нет, Кирилл не возвращался, — опешила она. — Он разве не у вас?

В тот же день его подали в розыск. Червячок недоверия поселился в душе Семена, и профессор перестал казаться таким уж добрым и чудаковатым, как раньше.

— Павел Федорович, — подал голос Семен, когда они остановились возле двери цокольного этажа. — Думаю, нам надо серьезно поговорить.

— Сема, опять ты за свое, — он открыл дверь и похвастался. — Тепло. Обогреватели я еще днем включил.

Профессор повесил шубу на вешалку и по-хозяйски двинулся по коридору, осматривая кабинеты сквозь стеклянные стены.

Семен, глубоко вздохнул и, собрав волю в кулак, крикнул ему вслед.

— Павел Федорович, я серьезно! Если вы сейчас со мной не поговорите, то я разворачиваюсь и ухожу.

Профессор медленно повернулся и недоуменно уставился на него.

— Сёмушка, ты чего?

— Это уже не шутки! — распалился Семен. — Я не хочу участвовать в ваших экспериментах, если вы будете нарушать законы!

Профессор испуганно замахал рукой и, подволакивая ногу, вплотную подошел к нему.

— Ты чего кричишь? Ничего страшного не случится. У нас нет времени ждать и уговаривать. Джон больше не отправляет денег. Я уже экономлю на всем: на электричестве, на зарплате, на приборах. Ты же сам все знаешь.

— И что? Значит, надо сворачивать эксперименты с «Куполом» до лучших времен.

— Сема, — устало выдохнул он. — Ты хоть понял, что сказал? Время идет, я не молодею. Это у тебя вся жизнь впереди, а у меня лишь несколько лет. И я хочу провести их с бокалом вкусного коктейля и милым мопсом под ногами.

— Ну, коктейль и мопса даже я могу вам обеспечить, — хмыкнул Семен.

— Зато вид из окна на океан — не можешь. С ней ничего не случится, обещаю. Мы поговорим, объясним, и, я уверен, она сама согласится нам помочь, — он похлопал Семена по плечу и направился в дальнюю лабораторию. Там, на металлическом столе стоял громоздкий белый «Купол».

— Еще один вопрос. Почему вы думаете, что у нее есть способности? Ведь мы еще не проверили.

— Я уверен на сто процентов, — усмехнулся профессор и погладил гладкий корпус.

Ярослава блуждала во тьме. Легкая, как пушинка, она могла кружиться, плавать, словно в воде, прыгать как мяч или лететь стрелой. Однако это не имеет значения, когда ты не видишь даже себя.

«Хочу на свет. Хочу на волю», — подумала она и, собрав остатки сил, вынырнула из темноты. Она очутилась в сельском магазине, очередь из пяти человек стояла перед кассой. Хамоватая продавщица пыталась засунуть в маленький пакет метровую рыбину.

— Он скользкий, подождите. Он скользкий, подождите, — повторяла она.

Ярослава огляделась и увидела прижавшуюся в угол Надю.

— Так вот чей это сон, — усмехнулась она, вышла из магазина и попала под ливень. Тяжелые тучи нависали над лесом и речкой. От крупных капель вода в реке бурлила и неестественно плескалась. Сверкнула белая молния и раздался громогласный раскат, от которого задрожала земля под ногами. Ярослава принялась озираться по сторонам, в надежде найти владельца сна. Однако никого не было.

— Как такое возможно? — опешила она, подошла к реке и потрогала воду. — Холодная и мокрая.

Вдруг прямо над головой небо оглушительно взорвалось, и кто-то явственно ойкнул.

— Где же ты? — она вгляделась в черноту между деревьев, прошлась по высокой траве и снова вернулась к реке. На другом берегу, среди поваленных деревьев лежала перевернутая лодка. Ярослава оттолкнулась, легко перелетела через реку и опустилась возле лодки. Под ней кто-то жалобно всхлипывал.

— Нашлась, — улыбнулась Ярослава, опустилась на колени и заглянула под лодку. Четырнадцатилетняя соседка снизу, Наташа, свернувшись клубком, лежала на земле и тихонько плакала.

— Бедняжка, я бы успокоила, но ты меня не видишь.

В этом заключалось еще одно отличие сна от комы. Сны она могла только подсматривать, а не влиять или переделывать.

Ярослава с минуту полюбовалась на грозу и переместилась в деревню.

— А я знаю, чей это сон, — сказала она и весело рассмеялась. Валентин Васильевич, живущий в соседнем подъезде, лез вверх по березе. Она знала, что в этом сне он чувствует себя ребенком, но Ярослава видела его так, как он выглядит сейчас. Маленький вечно недовольный старичок и ноги колесом. Тем временем, Валентин Васильевич силился достать до толстой ветки, но она, хоть и была рядом, постоянно уклонялась в сторону. Ярослава часто видела с ним этот сон и решила, что это не обычная игра воображения, а воспоминание, которое закрепилось в сознание и мучило его. Также как папе часто снилось, что он едет в неуправляемой машине, в ужасе крутит руль и нажимает на педали, но безрезультатно. С ним однажды такое случилось, поэтому страх и воспоминание смешались. Машины и местность менялись, но оставалась неисправная машина.

Ярослава печально вздохнула и переместилась дальше. Серое небо и улица с двухэтажными домами. Посреди дороги стоит женщина и пытается бежать, но ноги не слушаются. Она падает, снова встает, падает. Пытается ползти, подтягивается руками, но остается на месте. Вдруг сзади появилась высокая темная фигура мужчины, на плече большой молот с длинной рукояткой. Ярослава в ужасе прижалась спиной к стене дома. Женщина завизжала, принялась царапать землю и толкаться ногами.

— Проснись! Проснись! — в исступлении закричала Ярослава, когда мужчина поднял молот над распростертой на земле женщиной.