— У меня нет никаких оснований полагать, что вы замешаны в этом деле более, чем случайный свидетель. Я сниму с вас показания, мы обговорим произошедшее, и на этом для вас все закончится, — голос мужчины звучал непривычно мягко, словно он не хотел меня спугнуть.

— Как будто у меня есть альтернативы, капитан Шаэл, — пробормотала, медленно поднимаясь.

Несмотря на то, что тело переполняла чужая энергия, разум метался в клетке. Давно я не чувствовала себя настолько уставшей и разбитой. Когда мой план побега потерпел сокрушительное поражение? И что теперь меня ждет, если семейство Таэру не погнушалось даже жучки поставить? И зачем только прицепились!

— Альтернативы есть всегда, грэсса Альде. Можете мне не поверить, но даже из самой безвыходной ситуации есть, как минимум, два выхода. А то, может, и три, — и звучало в чужом голосе скрытое торжество, которое буквально вещало — капитан просто специалист по безвыходным ситуациям.

Что привыкли делать мы, рядовые граждане Союза? Довериться в любой сложной и непонятной ситуации специалисту. Авось уж он-то, блистательный герой, выход отыщет.

С губ сорвался нервный смешок.

— Не подскажите, какие?

Если тебя не съели — ещё есть шансы выбраться.

— Можно умереть, — меня взяли под локоть, вежливо, но непреклонно таща в темноту за капитаном, — можно сойти с ума и сдаться. А можно выполнить условия тех, кто тебя туда загнал, и сломаться окончательно, — его тон был сух и бесстрастен, и только губы на миг дрогнули, обнажая по-звериному большие и острые парные клыки.

Что же все-таки это за раса?

Мы подошли к флайеру, блестящему матовыми черными боками во тьме. Ни единого знака различия — машина не служебная. Я примерно представляла, сколько такая может стоить. Даже у Таэру были классом попроще.

— “Thagar”? — Уточнила, глядя на хищные округлые обводы и вытянутый силуэт, напоминающий древнее орудие убийства — стрелу.

— Не думал, что девушки разбираются в элитных машинах. Особенно, таких.

— Если интересно — думаю, каждый будет готов разобраться. Это ваш личный транспорт? — не удержалась от вопроса, сверкнув заинтересованно глазами.

В салоне было тепло, уютно и пахло чем-то терпким и сугубо мужским. Как только я пристегнулась, машина сорвалась с места, взвиваясь в синеющее небо.

— Это действительно моя машина, ни к чему пользоваться служебными, когда я могу себе это позволить. Зато коллегам пригодятся, — и в этих словах не было бахвальства или желания выпятить свою состоятельность, как стремился все время сделать Таэру. Нет.

Псионик просто констатировал факт. Он мог — и делал, не видя в этом ничего особенного. Об убийстве я спрашивать боялась. О чем ещё говорить — да и стоит ли — не знала. Так что следующие минут пятнадцать прошли в неожиданно уютном молчании.

Странно, потому что обычно я плохо сходилась с людьми даже на уровне “пойдем, подвезу”, не говоря уже о личных отношениях. Единственный друг был теперь потерян, тот, кого я когда-то любила — или думала со всем пылом юности, что люблю, и подавно. А больше никого и не было. Шапочные знакомые. Чужие лица, чужое жилье. И непроходящая пустота.

— Прибыли. Прошу, грэсса.

Вовремя. Ещё не хватало захандрить. Я уже было потянулась к злополучному чемодану, но меня остановили.

— Позже, грэсса. Уже поздно, ночевать я вас здесь в любом случае не оставлю.

От усталости перед глазами стояла пелена. Кажется, я кивнула. Бесконечные коридоры, безликие темные кабинеты, периодически попадающиеся нам навстречу, несмотря на поздний час, люди.

Когда меня посадили на диван и удалились, я выдохнула спокойнее и откинулась на спинку.

Одну минуточку. Я же могу это себе позволить?

Конечно, я уснула. Провалилась, как в омут, чтобы очнуться от одуряющего запаха горячей еды и трелей собственного желудка.

— Приятного аппетита, грэсса Иорин, — вот теперь этот голос точно звучал насмешливо.

Мужчина сидел за столом, а напротив него располагался огромный поднос, уставленный тарелками и чашками. На две персоны. Это было почти дико — обо мне позаботились первый раз в жизни.

— Благодарю, грэсс Каэртан, — сцедила зевок в кулачок и прикрыла глаза, сосредотачиваясь. Я непозволительно расслабилась. Настолько, что повела себя, как глупая малолетка.

Забыла, как жестоко учила жизнь. Забыла, как приходилось оттачивать собственные навыки. А ведь у меня осталось очень мало времени. Может, именно поэтому, я ела медленно и аккуратно, но почти не чувствуя вкуса еды. Слишком о многом надо подумать. Слабость приходится откидывать в сторону, как и любое неудобство, когда на кону собственная жизнь.