Временами я чувствовала на себе взгляд псионика — пронзительный, острый, внимательный, но не давящий. Похоже, ему было любопытно.

— Что ж, теперь мы можем и поговорить.

Поднос по воздуху медленно переплыл на журнальный столик. Зримое подтверждение чужой силы и такая бессмысленная трата ценного ресурса!

— Конечно, грэсс, — вежливо улыбнулась, встряхивая головой.

Взгляд невольно остановился на чужих волосах. Забранные в тугой хвост пряди сейчас растеклись огненными змеями по плечам. Казалось, вот-вот вспыхнет пламя. Удивительная раса. Я ошиблась — едва ли в нем было что-то человеческое. Или это отпечаток силы? Так, успокоилась. И надела привычную маску — пусть и поздновато. Владеет ли он телепатией? Какой направленности у него вообще дар? Черная дыра, как же мало обычные люди знали о псиониках!

— Итак, — он взял ручку и пододвинул к себе чистый лист бумаги. Надо же, приверженец старого. Все строго от руки, — ваше имя?

— Иорин Альде.

— Возраст?

— Двадцать два стандартных года — примерно.

— Почему примерно? — Ровный голос, без намека на эмоции.

— Я сирота. Выросла в приюте, так что традиционно дату рождения дали по времени моего нахождения, — отточенный за годы ответ.

— Раса?

— Человек, — ответила недоуменно. Неужели незаметно? Все прочие расы Союза имели слишком явные отличительные черты.

Капитан Шаэл нахмурился, но ничего не сказал. Допрос продолжился.

Где я проживала и где училась. Знакомые, привычки, пристрастия, почему находилась так далеко так поздно вечером, да ещё и не в самом благополучном квартале?

Скользкий вопрос.

Пришлось ответить, что из университета я ушла, денег было мало и пришлось искать дешевый хостел, но тут-то я и заблудилась.

Прищуренные по-кошачьи глаза лучше любых слов говорили о том, что мне не поверили, но пока настаивать на правде не стали. И от этого было ещё страшнее. Не совершила ли я ошибку? Какая-то неправильность мучила меня, терзала, вгрызалась в память. Но быстрые вопросы, так и выстреливающие из следователя, не давали сосредоточиться, ломая все планы.

Я слишком сосредоточилась, ища подвох. И поэтому, услышав следующий вопрос, ответила почти не задумываясь:

— Вы ушли из университета не по своей воле? Вас вынудили?

— Да.

Я резко замолкла. Прикрыла рот ладонью, второй вцепляясь в кресло. В чужих глазах больше не было ни померещившегося тепла, ни иронии — лишь холодный и точный расчет. Наживка заброшена и поймана. Рыбка на крючке у талантливого рыбака.

— А теперь я бы хотел услышать правду, Иорин Альде, — вот и появилась в голосе дознавателя настоящая стужа.

Чужая сила давила, заставляя повиноваться, и не было сил отступить в сторону. Виски стиснуло болью. Какой же мощи его дар?

— К-какую правду, сио Каэртан?

Я сопротивлялась из последних сил. Даже понимая, что выхода нет. Осознавая, что, в общем, и скрывать-то особо нечего. Кроме моего странного дара.

— Если вы не хотите, чтобы я выжег вам мозг, или сделал послушной куклой, вы сейчас ответите мне на все вопросы честно и добровольно, — ровный безэмоциональный тон — как удар под дых.

Вот теперь он стал похож на тех псиоников, о которых я слышала. Беспринципный. Равнодушный. Идущий напрямик к поставленной цели.

— А если нет?

— Тогда мы будем говорить уже не здесь. И, скорее всего, не со мной. Те, кому нечего скрывать, могут быть совершенно откровенны, — последовал бескомпромиссный ответ.

Как будто есть люди, которым совершенно нечего скрывать! Выбор без выбора, да? Именно то, о чем мы говорили. Ну, сходить с ума пока не с чего. Убиться? Обо что? Об стол лбом? Сдаться? Что ж. Я не гордая. Псионика я боялась гораздо больше, чем всю семейку Таэру, но в то же время глубинно понимала — уж мое тело ему точно без надобности.

Злиться тут бесполезно — разве что на саму себя. Доверилась дару, суть которого сама толком не понимала. Чем мог помочь мне этот безопасник?

— Я все расскажу, — ответила устало. Спать, учитывая бурлящий в крови адреналин, пока что совершенно не хотелось.

Вопросы он действительно задавать умел. Как и выжимать ответы — да так, что только оставалось надеяться на то, что я не выболтала всю свою жизнь. И это себя я считала умной, предусмотрительной и хитрой! Даже обидно чувствовать себя таким… ничтожеством?

— Вы что-то приуныли, грэсса Альде. Не стоит, — ленивый сытый хищник напротив едва ли не довольно облизнулся, — вы же не думали в самом деле, сами приглашая псионика, что вас ни о чем не спросят? — добавил уже серьезнее. — Произошедшее — преступление государственного масштаба. Хотя, безусловно, знаете вы прискорбно мало.

— Значит, теперь я могу идти? — Постаралась терпеливо вздохнуть.

Мужчина отложил планшет. Он повернулся — и рваный, до сих пор не заживший шрам на левой стороне лица стал заметнее. Чем же его так, что не заживили при всех возможностях современной медицины? Или сам не захотел?