А я чувствовала, как шевельнулась внутри сила, окутывая комнату, считывая малейшие следы и анализируя все вокруг.

— И ни единой записи? Старых тетрадей? Конспектов? Надписей на корешках книг?

— Все личные вещи забрали родственники. Всё, что могло бы пролить свет на личность погибшего.

Сумки я оставили в прихожей — там разбора-то на полчаса.

— А это? — Кивнула на пустой экран.

— Это из новенького. Оставил один из курсантов, который не смог ужиться с местным “призраком”. Можешь спокойно пользоваться всеми вещами, на них никто не претендует. Но, Иорин, — острый взгляд Лар-ана задержался на моих стиснутых пальцах, — если хоть что-то будет не так — сразу же уходи отсюда. Будем выбивать тебе комнату вместе. Всем студенческим советом уж выбьем из адмиралов апартаменты в гостевом крыле академии или ещё где-нибудь.

Я прикусила губу. А заботился ли обо мне вообще в жизни хоть кто-то — вот так? Просто потому, что беспокоился за совершенно не знакомого человека.

— Спасибо, — выдохнула, чувствуя, как перехватило горло, — все в порядке, сатар Лар-ан, уж не извольте беспокоиться! Чуть что — кубарем к вам!

Только обойдя все комнаты вместе со мной, провожатый более-менее успокоился и, обменявшись контактами, ушел.

Я как раз шла на кухню разбирать вещи, когда заметила, что в кабинете вспыхнула полоса света. Шторы закрыты…

Сжав пальцы, сделала шаг вперед, поворачивая ручку и настежь распахивая дверь. Заходить не стала — не было нужды.

Ярко горел экран моноблока на столе, и в открытом документе темнели ровные напечатанные буквы.

“Никому не верь. Ничего не проси. Не выделяйся. Те, кто меня уничтожил, все ещё рядом. И они так и не получили того, что хотели. Но ты им понравишься”.

Зажав ладонью рот, я отшатнулась, прижавшись к стене.

Все сбежали, говорите? Нет привидений, говорите, только слабый посмертный отблеск? Тогда что, к черной дыре, это такое?

Времена рыцарей не прошли. Только драконы сейчас стали совсем другими.

Потерянная заметка курсанта

Мимо пролетела тарелка. Самая обычная тарелка — только летела она сама собой — и так же со всей дури вмазалась в стену. Брызнули осколки.

— Прекрати! — Рыкнула, чувствуя, как дрогнули пальцы.

Теперь я могла бы точно сказать, что призраки существуют. Или кто-то, кто себя за них умело выдает. Хотя зачем, вот в чем вопрос?

Призрак злился. И отказывался разговаривать. Ни одной строчки на мониторе после вчерашнего. Только пробирающий до костей холод ночью — пришлось спать в одежде. Но как бы ни было это существо упрямо — я упрямее. Если до сих пор прямого вреда не причинил — то переживет мое присутствие. Съезжать из такого чуда не хотелось — у меня никогда не было собственного угла.

— Или скажи, почему так злишься, или убирайся! Но я отсюда не уйду! Кроме как на занятия…

Готовить все равно было не из чего — продуктов я не покупала, так что в столовую идти придется.

Ледяное касание. Холодное дыхание совсем рядом, и даже при свете дня скрыть дрожь никак не удавалось. Может, я сошла с ума?

Я не видела его, но чувствовала, как чужая ладонь мягко провела по щеке — словно перышком.

“Живое тепло…”

Чья это мысль? Его? И почему я упорно думает о призраке, как о мужчине? Хотя… если это тот самый погибший курсант, то понятно.

— Прости, если чем-то обидела, — голос предательски дрогнул, — но… и ты пойми. Мне просто некуда идти. Я не хочу при любой проблеме бежать к преподавателям. Привлекать их внимание… к тебе. У меня и своих тайн полно. Если бы ты ещё объяснил, о чем писал, и что все это значит…

Дверь в сторону коридора приглашающе распахнулась. Кто-то не хотел сегодня разговаривать. А я, должно быть, совсем сошла с ума, но вот букеты цветов смерти пугали гораздо сильнее, чем привидение. Чужое сознание. Чей-то умысел. Или неприкаянная душа.

Уже подходя к холлу, где сегодня должна была собраться наша группа после вчерашнего торжественного мероприятия, я поняла, что так сильно задело меня в надписи на мониторе.

Те, кто меня уничтожил, ещё не получили, что хотели.

Но, если я права, и это связано с произошедшим несколько десятков лет назад нападением на Академию Псиона, то… Все нападающие давно мертвы. Я успела изучить все доступные материалы. Да, наверняка там половина сфабрикована, но… Откуда это чувство, что призрак говорил о другом? Не о нападении. Его смерть… Вот оно! Он сказал — уничтожили. Не убили — уничтожили!

Наверное, я слегка напугала проходящих мимо сатаров, когда замерла с ошалевше-счастливым видом, едва ли не пританцовывая. Что поделать, слишком любила всегда загадки. Дышала ими. Даже если они были опасны. Особенно, если это было так.

Уничтожить — значит, умертвить не тело, а личность. Так говорят в наше время о тех, кого раздавливают сфабрикованными обвинениями. Кого пытают. Кого…

Перед глазами мелькнуло видение-сон.

И почему-то вдруг до крика захотелось увидеть надменную серую фигуру с огненными волосами.