— Как насчет блинчиков на завтрак? — Растянул губы в проказливой улыбке Тим.

А я на миг замерла, застыв на его лице взглядом. Как он может быть таким некрасивым и одновременно одним из самых прекрасных мужчин?

Тим поймал мой взгляд и изогнул бровь в немом вопросе. Затем поднял руку, с пальцами источавшими едва уловимый мускусный аромат. Чутко прикасаясь к коже лица, провел по щеке и губам.

— Я тоже люблю тебя. — Произнес с нежностью.

И не успела я осознать, что он сказал, а — главное — как понял, Тим резко поднял и опять опустил, выбивая из меня весь воздух.

Глубокие, жесткие толчки с нажимом. Один, второй, третий… Дальше я потерялась в самой себе и в своих ощущениях.

— Ты помнишь? Со мной… — Шептал в ухо соблазнительно-бархатный голос, обжигая теплым рваным дыханием.

Тим подался вперед, прижимая одной рукой к себе, практически вдавливая в плоский жесткий живот, второй погладил попку и, не проникая, стал массировать тугой вход.

Это оказалось приятно… Но руки сами уже вцепились в волосы мужчины на затылке и потянули вниз. Я услышала шипение, короткий стон и смех.

— Будешь сопротивляться до последнего? — Он улыбался, а в глазах плескалось страстное безумие. Палец проник глубже, заставив прогнуться в пояснице, облегчая проникновение. Взгляд же не отрывался от лица мужчины, я все больше и больше запрокидывала его голову. Тиму было неудобно, кадык дергался, движения стали еще резче, палец двигался одновременно с членом, но не вперед — назад, а в стороны.

— Тим, еще… Пожалуйста, — я уже сходила с ума от напряжения и зашкаливающего удовольствия. — Еще, еще немного… Да… Вот так… — Стонала в уголок его губ.

Сильное одновременное давление внутри и…

Нет. Мир не взорвался. И я осталась на месте.

Только тело выгнулось под невозможным углом, содрогаясь с такой силой, что сильная рука едва удерживала.

Мужчина рычал, срываясь на стоны и тихий неразборчивый шепот, а я кричала, беззвучно кричала широко открытым ртом, так и не выпустив его волосы из захвата.

Тим пульсировал и насаживал на себя до упора, стараясь кончить как можно глубже.

Это было удивительно. Нереально. Волшебно.

Немного приходя в себя, опустила голову мужчине на плечо, чуть прикусив шею. Тим сильно вздрогнул.

— Ты смотри, продолжим, толком еще не кончив..

Я хихикнула.

— Лен, кажется, ты мне скальп почти сняла… — Тим, поморщившись, прикоснулся рукой к волосам на затылке.

— Прости, — повинилась, уткнувшись носом в его шею.

Мужчина тихо рассмеялся:

— Можно подумать ты и правда раскаиваешься. Как ты все-таки не любишь прогибаться под партнера…

— Это плохо? — Задумчиво поинтересовалась, поглаживая его по руке.

— Для меня это непривычно… Но нет. Не плохо. Будем договариваться. — Позитивно заявил Тим и пошевелился, поднимая нас обоих над диваном, чуть покачнулся, от чего я пискнула и постаралась покрепче обвить его конечностями.

— Извини, ноги немного затекли. — С этими словами он понес меня в ванную и только там снял с себя.

Мы долго мыли друг друга, целуясь и лаская, словно в самом начале отношений. Хотелось проникнуть под его кожу, слиться полностью…

— О чем таком хорошем думаешь?

— О тебе, — я улыбнулась. — Люблю тебя.

— А я тебя опять хочу, — Тим развернул к себе спиной, демонстрируя размер желания, начинавшее снова оживать.

— Тьфу ты, ну что за человек, я ему о любви, а он о плотском, — откинулась назад, одну руку заводя за спину и щекоча пальцами мошонку.

— А еще я есть хочу — Тим потянулся за полотенцами и закутал сначала меня, потом закутался сам.

Пришлось идти на кухню, не оставлять же мужчину голодным.

— Что на завтра планируешь? — Поинтересовался где-то между первым и вторым.

— Надо Бориса навестить и, наверное, как-то твой досуг продумать. Мне ведь на работу, не будешь же в четырех стенах сидеть?

— Не буду, мне с Борисом надо дела было бы порешать. Жаль, что с ним так получилось.

— Сюрпризы — это зло. — Рассмеялась я. Тим выглядел забавно-раздосадованным, хоть Борису я искренне сочувствовала.

— А ты красиво смеешься и вообще красивая… — Сытый мужчина — добрый мужчина. Мы опять потянулись друг к другу.

Всю ночь нас качало на чувственных качелях, неторопливые ласки сменялись жесткими и требовательными. Резкие животные бездумные движения перетекали в выверенные толчки. Мы растворялись друг в друге. Ночь принадлежала только нам двоим.