— Нужно хотя бы переодеться. Посмотри на меня, я же выгляжу типичным эдиннцем: штаны на подтяжках, рубаха. Ты видишь здесь хоть одного тензанца в штанах на подтяжках?! Вот и я не вижу. Твоя блузка тоже никуда не годится, — заметил он, — мы одеты по моде 30-х годов прошлого столетия.

— Черт, — выругалась я и кинулась к чемодану девушки из поезда. Над ним уже копошились бомжи.

— Брысь отсюда, — шикнула я на них. — Это мой чемодан!

Бомжи посторонились, однако уходить не торопились. Один из маргиналов заложил руку, сжимающую платье, за спину. Если повезет, и я не замечу, он сможет выручить за него деньги. Платье меня не интересовало. Я выудила черную водолазку под горло с эмблемой полумесяца и шести звёзд, сняла свою блузку, поразив бомжей уличным стриптиз-шоу до глубины души, и надела на себя «бэушную» вещицу. Особого выбора у меня не было — либо забыть о брезгливости, либо еще раз словить пулю.

Я критически осмотрела замерших в ожидании продолжения спектакля бездомных, и сделала вывод, что их драная и вонючая одежда совершенно не подходит для моего шефа, который имел замашки пижона. Придется поискать для него вещи в другом месте.

— А штаны менять не будешь? — крикнул мне вдогонку маргинал с подбитым глазом.

Не оборачиваясь, я показала ему средний палец и зашла в ближайший продуктовый магазин. Когда я стояла возле прилавка со спиртным у меня мелькнула одна мысль, хорошая или нет — судить не берусь. Стоит признать, что, как правило, первыми на ум приходят отвратные идеи.

Продавщица не спускала с меня густо накрашенных глаз. Челейв топтался на тротуаре, высматривая меня через грязное магазинное стекло, а я прикидывала, как бы стащить бутылку шампанского. Должны же мы отпраздновать, черт возьми, наш переезд в новый город!

— Что вам нужно? — спросила девица, выстукивая пальцем по кассовому аппарату.

Не могу представить, чтобы подобную грубость мне сказали в одном из магазинов Эдинны.

— Упаковку лапши быстрого приготовления «Чегель». И шампанское, самое дорогое.

Она жахнула на прилавок бутылку игристого и полезла в шкаф за лапшой, ничуть не удивившись столь странному набору. Для этого ей пришлось придвинуть стул, снять обувь, подняться на цыпочки и все переворошить, чтобы найти искомое. Этого времени мне с лихвой хватило на то, чтобы подхватить шампанское, выйти на улицу, взять Чела под руку и затеряться в хитросплетениях дворов.

— Гуляем? А как же закуска? — спросил меня детектив.

— Дорогое шампанское пьют без закуски, чтобы не перебивать утонченный вкус напитка.

— Ты его сперла? — хохотнул Чел. — Да, мы теперь не только бродяги, но и мелкие воришки. Может, зря ты поссорилась с теми бомжами? Мы могли бы присоединиться к ним, сидели бы сейчас на каком-нибудь старом кладбище у костра и слушали бы истории о тяжкой доле бродячих тензанцев.

— Вместо этого предлагаю открыть шампанское и напиться, — сказала я.

Чел мое предложение принял с восторгом, и спустя минуту мы уже распивали игристый напиток, передавая бутылку друг другу.

— Как тебе город? — спросил он.

— Лучше, чем ферма в Санакоте.

— Нужно найти работу. Игра не игра, а нам тут жить. А чтобы жить, нам нужны деньги. О театре придется пока забыть, — вздохнул Чел. — На что могут рассчитывать приезжие в Тензан эдиннцы? Мыть сортиры или ухаживать за больными стариками?

— Почему? Мы можем пойти грабить, убивать и насиловать, — серьезно ответила я. В голове приятно шумело, поэтому я несла всякую чушь. — Но для начала тебе нужна другая одежда, пока нам не свернули шею в какой-нибудь подворотне.

Я допила последний глоток и повертела бутылку в руках. Затем замахнулась и ударила ею по фонарному столбу. На звон битого стекла никто не прибежал, а у меня в руках осталась «розочка» с неровными острыми краями.

— Только не говори, что… — начал было Чел, но я перебила:

— Именно. Сейчас мы найдем парня в подходящей одежде и его разденем.

— Чокнутая, — покачал головой босс.

Мы затаились в тупике, поросшем кустами ароматного жасмина, и принялись поджидать жертву. Трех оживленно жестикулирующих здоровяков мы благоразумно пропустили, а вот следующему парню повезло гораздо меньше.

— Эй, чувак! Не подскажешь дорогу к театру? — выступила на сцену я, преградив ему путь.

— Куда? — сморщил он лоб. — Нет у нас здесь театров.

— Однако невежественные вы люди, — с укором сказал Альбоса, появившись за его спиной.

Парень обернулся, а я приставила «розочку» к его тощей шее.

— Раздевайся, живо!

— За-ачем? Не надо, только не насилуйте! — всполошилась жертва.

— Больно надо, — сморщилась я, осматривая красные пятна на лице юнца. Надеюсь, это не заразная кожная болезнь, иначе Челейву придется несладко.