Шрифт:
— Урод? Но почему? — я присела на край кровати, не спуская взгляда со своего мужчины. — С чего вдруг я бы такое о тебе подумала?
— Потому что я отправил Жанну в пансион для людей… таких, как она. Я не хотел, чтобы ты решила, что я определил её в психушку. Я же знаю, какое у тебя доброе сердце, думал, что ты решишь, что я чёрствый. Ведь какими бы ни были там условия — это не курорт.
— Господи, нет! Конечно, я бы так не подумала! Если она больна, ей нужна помощь, — я заметно выдохнула. — Это же не психбольница.
— Разумеется, нет. Это закрытая частная клиника, довольно дорогая. У каждого пациента свой личный помощник, лучшие лекарства и процедуры. Да, содержание там влетит нам в копейку, но я не мог иначе, понимаешь? Это мой долг — позаботиться о ней. Ведь у неё больше никого нет. Надеюсь, ты не против?
— Ну о чём ты? Ну как ты мог такое обо мне подумать? — я поднялась и обняла его за шею. — Мог бы сразу честно во всём признаться. Конечно, я не против.
— Извини, что пришлось обмануть… — он заметно подобрел и снова принялся гладить меня по спине. — Не знаю, зачем я так поступил. Это было первое, что пришло в голову, ну а дальше… идти на попятную было уже поздно.
— Хорошо, что мы во всём разобрались.
С души действительно словно камень рухнул. А я такое думала про него, дура! Впредь долой любые сомнения.
Я даже хотела перед ним извиниться, правда, не знала, как обосновать — за что. За свои глупые домыслы?
— Да, хорошо, что всё прояснилось, — сказал он, после того как мы немного пообнимались, и тон его снова изменился — стал вкрадчивым. — А теперь ты скажи мне, что у тебя делал этот Андрей?
Я буквально зависла. Настроение снова как ветром сдуло.
— Откуда ты…
— Случайно увидел из окна, как он выходит из главного входа. Не нужно быть гением, чтобы понять, что он приходил к тебе.
Я отстранилась, переживая, что он теперь точно разозлится.
— Мы просто поболтали пять минут, ничего такого.
— И о чём именно вы говорили?
— Да так… — я пожала плечом. — Ни о чём особенном. Он рассказал мне о сыне. У Андрея есть трехлетний сын.
— Надеюсь, ты сказала ему, чтобы он больше к тебе не таскался?
— Не волнуйся, он больше не придет.
— Хорошо. Я рад, что ты меня поняла, — теперь он заметно подобрел, а я почувствовала себя паршиво.
Я думала, что есть хоть маленький шанс отстоять право на собственное мнение. Но, видимо, его нет…
Неожиданно наш разговор прервал звонок моего мобильного. Извинившись, я взяла свою сумочку и приняла вызов, а услышав, что сказали на том конце, едва не выронила телефон из рук, настолько сказанное невидимым собеседником показалось нелепым.
— Вы… вы абсолютно уверены, что это он?
— Сомнений быть не может. При нём были все документы.
— Хорошо, я попробую приехать, как только смогу…
Я сбросила вызов, но продолжила бессмысленно пялиться на уснувший экран телефона.
Этого не может быть. Просто не может. Это розыгрыш, не иначе.
— Стелла? Кто звонил? Стелла! — Ринат мягко дотронулся до моего плеча и изменился в лице. — Ты такая бледная… Кто это был?
Я подняла на него рассеянный взгляд и не своим голосом повторила то, что услышала в телефонной трубке:
— Час назад тело Игоря обнаружили на подземной парковке торгового центра.
Часть 40
Несколько месяцев спустя
— Буду сегодня поздно, так что не жди.
— Снова вернёшься после десяти?
— Может, даже позже, — Ринат, проходя мимо стола, подхватил чашку кофе и сделал большой глоток. Потом, поморщившись, поставил обратно. — Что это?
— Кофе…
— Это не кофе, Стелла, это яд в кружке, — с нажимом произнес он. — Ты же знаешь, что я не пью такой перед работой.
— Прости, наверное, я помолола не те зёрна…
— Твоя рассеянность может дорого стоить, возможно, даже чьей-то жизни. От крепкого кофе у меня сбивается сердечный ритм, а в десять часов у меня сложная плановая операция.
— Я же извинилась!
— Извинилась… — пробормотал он под нос, а потом взял из вазочки песочное печенье. Повертел в пальцах и недовольно кинул обратно. — Магазинное.
— У нас закончился маргарин! Я нехорошо чувствовала себя вечером, не смогла найти сил дойти до супермаркета.