— Ну, и что дальше? — спросил после долгого молчания Тим.

— Что? — повторил Неру. — Не знаю, но знаю одно. Теперь фараону больше ничего не угрожает. — И, закрыв глаза, он облокотился на стену. Поняв, что ничего путного из него выудить Тиме не получится, он посмотрел на сестру, желая с ней поговорить и облегчить её шок. Но заметив ее, спящую на скамейке, решил не тревожить. Посидев на лавке, он достал серый артефакт. Может жрец что-то с ним сделать успел, подумал Тима. Но нет, ничего не изменилось. Он был все такой же гладкий, серый и загадочный.

— Что же ты такое? — спросил Тима, после чего встал и, подойдя к двери, присел около нее, готовый в любой момент поднять тревогу, если за ними явятся войны. Но никто не появился. Ни через пять минут, ни через час, ни даже наутро, когда Тим мирно посапывал у этой самой двери. Но вот события, происходившие в ту ночь, пока четвёрка спала в доме, приняли такой поворот, о котором Тима не мог даже подумать, настолько они были невероятны. Как оказалось, после того, как они убили Имхотепа, развеялось не только проклятие над фараоном, но и над воинами во дворце. А поскольку у тех уже не было души и единственное, что поддерживало в них жизнь — это заклинание жреца, то после его убийства они также упали замертво. Именно это решающе повлияло на исход битв у ворот дворца. Благодаря этому тем мятежникам, что остались в живых, удалось уйти переулками и остаться не пойманными. Тогда же во дворец в ночь вернулся фараон с собранным воинством, которое гордо прошло по главной дороге города, напоминая людям, что они сила. Но войдя во дворец, они опешили от количества потерь. Почти вся стража была мертва. Но ещё страннее было то, отчего они умерли. Не было никаких следов ран или отравления. Они просто взяли и умерли.

Фараон Джосер пребывал в непонимании и смятении, поскольку не знал, что и думать. Но тут появился Аутух с несколькими солдатами. Они рассказали фараону о том, что Имхотеп задумывал свергнуть фараона и желал занять его место, для чего воспользовался заклинаниями, чтобы подчинить всю стражу. Но после его смерти чары развеялись, а вместе с тем и жизнь в воинах. Поначалу Джосер не верил ему, но его умная жена, царица Хетеп Небти поняла, что это единственное, что могло объяснить массовую смерть стражников непонятно от чего. Выслушав все это, фараон принял решение объявить Имхотепа предателем всего Египта и самих богов, и потому он не достоин перемещения в загробный мир. Мятежникам же, что напали на дворец, он даровал помилование. Но вот судьба Неру с Тимой и Ликой была еще удивительнее, чем все эти события. На следующий день после осады к дому четвёрки пришли Азибо вместе с Аутухом и сказали, что сам фараон Джосер желает видеть Неру с Тимой и Ликой. Троица поначалу со страхом приняла это известие, но после рассказа Аутуха о тех событиях, что происходили ночью, воспряли духом и уверенно пошли за воином. Войдя в зал к фараону, они предстали перед ним, поодаль от которого сидела его жена Хетеп Небти на почти таком же, как у фараона, троне, с некоторыми отличиями в размерах и форме. Рядом же с ними стоял какой-то крепко сложенный воин. Не вставая со своего кресла, фараон начал говорить, делая иногда паузы, чтобы воин мог перевести все на латынь.

— Я, фараон Джосер, правитель Египта, — говорил переводчик, — хочу принести вам свою благодарность. Вы не только смогли понять тайный и гнусный замысел низкого Имхотепа, но также смогли остановить его, и снять проклятье с меня и моих воинов, даруя им, как и подобает, достойный уход в загробный мир. За это я вас объявляю героями Египта и дарую вам часть моих богатств.

После этих слов несколько воинов внесли в зал через небольшую дверь стол со специальными ручками для переноски, на котором была навалена целая гора золотых монет, украшений и кубков вперемешку с драгоценными камнями.

— Но это еще не всё, — продолжал он. — Спасение Египта не стоит нескольких золотых сережек. Поэтому я принимаю тебя Неру, рожденный днём, в ряды отряда моей личной стражи, а вас, Тима и Лика, я объявляю знатными египтянами, и дарую в ваше распоряжение поле средь лучших полей у Нила, и огромный дом под стенами дворца. — Тима и Неру не могли поверить в то, что слышат. Лика же, стоящая рядом с ними, конечно, ничего не поняла, но по вынесенному золоту, и удивленным лицам парней, поняла, что их явно не хотят казнить, скорее, наоборот. — Ну, а теперь вы можете пойти и прочувствовать мою награду, — произнес фараон, и троица вместе с золотом удалились из комнаты.

Всё ещё ошарашенный Тим, не менее ошарашенный Неру и Лика вышли наружу.

— Тима, что сказал фараон? — спросила сестра.

Посмотрев на нее, Тима, к своему великому счастью, не заметил той грусти и печали, что была у нее вчера, и тоски с виной, что были у нее утром, из-за чего Тимофею пришлось полчаса успокаивать и подбадривать ее. Пусть лучше она будет думать о другом, решил он, и быстро пересказал все, что сказал фараон.

— Тима, это невероятно. Мы герои? Мы же теперь богаты! — Воскликнула она, посмотрев на всё золото, что лежало перед ними. Да, богатство иногда бывает полезным, улыбнувшись, подумал Тим, увидев, наконец, в глазах сестры проблеск радости. Внезапно Неру что-то сказал воинам, и те унесли золото.

— Эй, Тима, что, что он сказал? — непонимающе поинтересовалась сестра.

— Неру, куда понесли наше золото? — спросил Тим на латыни.

— Я попросил отнести его в какую нибудь комнату. Потом возьмешь. Да и не будешь же ты ходить с мешком золота, — с усмешкой проговорил Неру.

— Да, действительно. Ты это правильно… — не успел договорить Тимофей, как у него из-под пояса упал на пол серый артефакт, и тут же ярко-золотистый свет стал кружить вокруг них, а когда он исчез, то они в который раз открыли от удивления рты.

Тим и Лика оказались посреди джунглей. Все было, как в журналах, думал Тим, смотря по сторонам. Густая растительность, которая настолько плотно заполняла всё, что стояло на влажной земле, что между Тимом и Ликой ютились несколько веток и каких-то небольших кустов. Огромные листья, яркие цветы, тёмные ветки деревьев и лиан, пройти через которые, не задев их, было невозможно. Но не только деревьями и лианами полнилась округа. Десятки жуков носились с листа на лист, они пищали и жужжали, а некоторые даже скрипели, как старые качели. Раньше такое Тима видел разве что у озера, в теплый летний день, и вечером, когда комаров было больше всего.