Он поморщился.

– Как-то пафосно звучит по отношению к обычной шлюхе, не находите?

– Для вас она была не обычной… – девушка запнулась, – продажной женщиной.

Этьен невольно рассмеялся.

– Неужели вы не можете сказать слово “шлюха”?

Франсуаза смерила его ледяным взглядом:

– Я не вижу необходимости ругаться, как извозчик. И прошу в моем присутствии не употреблять бранных слов!

Этьен покачал головой.

– Продажная женщина, – протянул он. – Боже, какая патетика! Простите за каламбур, но для продажной женщины Люси была чересчур продажна…

– Тогда зачем ее убили, вместо того, чтобы подкупить?

Полисмаг кивнул.

– Хороший вопрос… и руна…

– Она вас смущает?

– Да. Слишком уж все складно. И руна, и смерть Люси.

– Мне тоже показалось это странным, – призналась Франсуаза. – Ведь все жертвы были невинными девицами. Люси же… она не один год работала на улицах Паризьенны. Не думаю, что кто-то мог принять ее за девственницу.

– Люси? Да ее все знали! – фыркнул Этьен. – Значит, ошибка исключена, но зачем убивать ее?

– Позволить думать, что если девственницы открывают врата в тьму, то именно такие, как Люси, их закрывают? В этом есть смысл, – согласилась Франсуаза. – Но только если кто-то знает то, что знаем мы.

– Выходит, убийца поменял тактику… Скажите, вы сможете ее поднять, чтобы допросить?

– Анимы не хватит на полноценный допрос… только на одну-две минуты. К тому же Мсье Вернье хочет провести стандартные исследования, – как Франсуаза ни старалась, в голосе прозвучал упрек.

– Но вы с этим не согласны? – насторожился Этьен.

– Нет.

– Почему?

– Насколько мне известно, стандартные исследования могут показать лишь наличие принуждения или одурманивания жертвы, и насколько она была… невинна.

– Последнее мы и так знаем…

– Следов насилия нет, как и синяков от веревок, вряд ли ваша… подруга лежала и спокойно ждала, пока из нее вытечет вся кровь, – заметила Франсуаза.

– Верно, – Этьен предпочел не обращать внимания на то, что она запнулась перед словом “подруга”. – Следовательно, ее чем-то накачали.

– Накачали? – нахмурилась девушка.

– Дали что-то, от чего она лежала неподвижно: алкоголь или что-то более серьезное…

– Например, бханг?

Полисмаг недоверчиво взглянул на девушку:

– Откуда вы знаете?

– Про бханг? – она пожала плечами. – Адепты в Суар де Бонне несколько раз попадались на курении листьев. Думаю, во время вашей учебы все было так же.

– Если хотите узнать, принимал ли я участие в подобном, то спросите прямо, – посоветовал полисмаг.

– А вы принимали?

– Нет.

– Я так и думала.

Этьен усмехнулся и покачал головой.

– Я просто пробовал бханг гораздо раньше. – признался он.

– Судя по вашему тону, вам не понравилось.

– Да, к тому же это увидела ба… – он широко улыбнулся и заговорщицки признался. – Я потом долго не мог сидеть.

Франсуаза рассмеялась.

– Кто бы мог подумать! Ваша бабушка и столь строгие меры…

– У ба все строго, – кивнул Этьен. – Ни пьянства, ни курения. Если кто-то из девушек нарушает, в первый раз штраф, во второй раз выгоняют.

– А Люси могла нарушить этот запрет?

– Думаю, нам лучше спросить ее саму об этом, – полисмаг направился к двери и распахнул ее. – Вы идете?

– Куда?

– В морг. Энджи, наверняка, пьет кофе на том берегу Скуанны, Амбруаз еще не пришел… у нас полно времени, чтобы попробовать поднять жертву.

– Но мсье Вернье ясно дал понять…

Капитан Богарне перебил ее

– Мадемуазель д’Эгре, вам напомнить, что именно я веду расследование! Вы всего лишь следуете моим указаниям!

Франсуаза нахмурилась.

– Как пожелаете, мсье капитан! – сухо произнесла она, но это не произвело на Этьена никакого впечатления.

Пропустив девушку в дверях, он устремился к лестнице. Бонни резво кинулся за полисмагом, потом остановился и вопросительно взглянул на хозяйку.

– Предатель! – укорила она.

Пес тонко взвизгнул, подскочил к хозяйке и осторожно взял ладонь в пасть, после чего опять побежал за Этьеном. Франсуазе ничего не оставалось, как последовать за ним. Конечно, она легко могла освободить руку и даже сделала это на лестнице, но и ее саму распирало любопытство, получится ли узнать что-то у жертвы.