– Надо что-то делать! – воскликнула Франсуаза.

От волнения она хлопнула ладонью по надгробию. Камень снова завибрировал, а потом покачнулся. Франсуаза недоверчиво следила за тем, как он отъехал в сторону, открывая изумленным взглядам присутствующих искрящуюся воронку. В вечерних сумерках она показалась особенно яркой. Белесый дым заструился по земле, обволакивая могилы. Мадам Жюйсанс охнула и попятилась.

– Этьен, – выдохнула девушка, – это же портал!

Полисмаг бросил еще один взгляд на переливающуюся зеленым воронку, а потом на людей де Гра. Напуганные всплеском магии, они осторожно приближались к могиле.

– Не двигайтесь!

В руках одного из них мелькнула магическая сеть. Туман со злобным шипением пополз ей навстречу, словно желая напитаться этой силой. Воронка засветилась еще ярче. Опасаясь, что преступники уйдут, один из стражей правосудия кинул сеть. Искры магии светлячками закружили в белесой мгле тумана, моментально отсекшего стоявших у надгробия от остальных.

– В портал живо! – скомандовал Этьен, хватая за руку Франсуазу.

За бабушку он не беспокоился: по Паризьенне давно ходила поговорка, что, если у кошки девять жизней, у мадам Жюйсанс их девятнадцать.

Словно подтверждая приказ, воронка увеличилась в размерах.

– Но… – Франсуаза нерешительно оглянулась. – Мы не знаем, что нас ждет по ту сторону.

– Зато ты прекрасно знаешь, что ждет тебя в камере, – оборвал Этьен. – И поверь, де Гра церемониться не будет!

Не выпуская ладони девушки из своей, он решительно шагнул в портал. Франсуаза ничего не оставалось, как последовать за ним.

Стремительное чувство полета, от которого сжимается все внутри, сменилось падением. Пол под ногами возник так внезапно, что Франсуаза пошатнулась и наверняка упала бы, не удержи ее Этьен.

– Осторожно!

Приобняв девушку за плечи, он отвел ее в сторону как раз в тот момент, когда в портале появился Бонни.

Пес грациозно приземлился, отряхнулся и пробежал к хозяйке. В ту же минуту раздался хлопок, портал вздрогнул и закрылся, оставив в воздухе искры.

– А как же мадам Жюйсанс? – Франсуаза взволнованно посмотрела на полисмага, гадая, неужели хозяйка публичного дома предала собственного внука.

Он усмехнулся:

– Когда-то ба провела незабываемые десять дней в дурдоме, где ее раскручивали на специальном кресле, чтобы изгнать из организма вредные фиамы. С тех пор воронки порталов не для нее.

– Но что с ней будет?

– Скорее всего, поохает и отправится восвояси.

– Ты так уверенно об этом говоришь.

– Разумеется. Мадам Жюйсанс знает слишком много тайн. Представляешь, что будет, если ее начнут допрашивать? Думаю, она просто скажет, что хотела убедить меня добровольно сдаться властям. Или предостеречь тебя…

Девушка улыбнулась и покачала головой.

– Ладно, – продолжил полисмаг. – Для начала нужно определиться, где мы.

Бонни согласно тявкнул. Франсуаза огляделась. В темноте трудно было рассмотреть помещение, в котором они очутились, но оно показалось очень знакомым.

Луна, выскользнув из-за облаков, заглянула в окна. В ее лучах корешки книг, расставленных вдоль стен, блеснули серебром. Белый свет отразился в полированной поверхности столов, находившихся посередине комнаты для удобства работы.

– Этьен, – ахнула Франсуаза, – это же хранилище Суар де Бонне!

Словно в подтверждение ее слов над головами раздался визгливый окрик:

– Что вы здесь делаете?

Мсье л’Омбр медленно возник из воздуха, повис над головами нарушителей спокойствия, скрестив руки на груди.

– Доброй ночи, – сухо кивнула Франсуаза, молясь про себя, чтобы призрак не поднял шум.

– Какая же она добрая? – фыркнул архивариус. – Шастают все, кому не лень! Еще и собаку привели, а ну брысь от моих фолиантов!

Бонни, обнюхивавший книги, покосился на призрака, но не прекратил свое занятие. От возмущения призрак стал почти прозрачным:

– Уберите своего пса!

– Обязательно, – пообещал Этьен. – Как только вы расскажете, почему, зная о стационарном портале, не сообщили об этом.

– Я… я запамятовал…

Призрак старательно отводил взгляд, словно опасаясь, что незваные гости поймут что-то.

– Неужели? – холодно обронил полисмаг. – Насколько мне известно, вы всегда гордились своей идеальной памятью. Может быть, пора на покой.

От последней фразы мсье л’Омбр вздрогнул и пошел волнами.

– Да какой же покой! – в голосе слышалось возмущение. – Лежать в сырой земле, а адепты-недоучки будут приносить надкусанные пирожки на могилу?

– Почему надкусанные? – опешил Этьен.