Шрифт:
– Может, тогда ты мне скажешь, что такое «путешественник»? – потупив взгляд, спросила я.
– Скажу, почему нет. Это кулон для перемещения. Через пространство. И даже через миры. Пока, видимо, только через два мира, наш и твой, – кивнула на мои красные туфли, торчащие носками из-под кровати.
– Какая красота! Какая выделка и цвет! Мне в жизни так кожу не обработать! – Патрина с благоговением заломила руки, опустившись к туфлям.
Я напряженно сглотнула, вспомнив распластанное тело козы. Эта картина так и будет меня преследовать.
– Забирай, если подойдут.
Пока Патрина была занята примеркой, я продолжила:
– «Путешественник» всегда взрывается, когда его используют?
– Никогда. Он рассчитан на одно перемещение своего владельца и держит в себе точку назначения. Им пользуются только обычные люди, у хранителей другие артефакты.
– То есть тот, кто мне его дал, хотел отправить меня именно сюда?
– Получается, что так.
– Но взорвался-то он почему?
– Понятия не имею. Это-то и насторожило Арнегаста.
– Раз кулон рассчитан только на одного… выходит, что… выходит… – сердце сжалось от осознания. – Я спаслась, оставив на верную смерть своих…
– Кроме тебя в степях никого не было, Арнегаст бы почувствовал кого-то еще, – с искренним сожалением в голосе ответила Ливада.
Тяжело осев на кровать, спрятала лицо в руках и корила себя, что не умерла там, вместе с ними в машине! Они не заслужили всего этого!
– Патрина, завари-ка нам чаю, – сказала Ливада и, мягко отстранив меня, предложила: – А ты иди помойся.
Погруженная в невеселые мысли, я обтерлась смоченным в горячей воде полотенцем, не обращая внимания на присутствие женщин. Затем Ливада помогла мне помыть волосы и дала глиняный горшочек с густым маслом.
– Мази-Кенази? – вяло улыбнулась я.
– Да, только для волос, – подмигнула она, протягивая мне чистую тунику, которую взяла с изножья кровати.
Я нанесла средство на подсушенные волосы, и мои спутанные космы приобрели невиданную гладкость, закрутившись в приятные локоны.
Через некоторое время, мне настойчиво сунули кружку горячего чая, пахнущего чем угодно, но не чаем.
– Пей, он поможет тебе успокоиться.
Сев на кровать, маленькими глотками опустошала содержимое кружки, раздумывая о том, что делать дальше.
– Эрика?
4.5
Поперхнулась напитком, да что там, чуть вообще не выронила кружку из рук. Родной голос разлился в сознании обнадеживающим теплом.
– Эрика, где же ты? Пожалуйста, отзовись, Эрика… – в голосе Мерривальда было столько боли и отчаяния.
Ливада вопросительно посмотрела на меня, но я заверила ее, что все в порядке.
– Эрика, если вдруг ты меня слышишь и если ты не одна, не отвечай мне вслух. Почувствуй меня рядом с собой, представь меня и отправляй свою мысль. Я жду тебя, но, прошу, поспеши…
Никогда не была мастером сохранять невозмутимость на лице, поэтому вышла из дома под предлогом подышать свежим воздухом. Я действительно чувствовала присутствие Мерривальда – это как находиться с кем-то в темной тесной комнате. Человека не видно, а ты точно знаешь, что он стоит рядом. Сконцентрировалась на этом ощущении, подкрепив связь образом черно-белого кота. Сформулировала мысль и отправила ее к зеленоглазой морде.
– Мерривальд! С тобой все в порядке? Как у тебя получилось найти меня?
– Эрика… – на выдохе облегчения моментально отозвался он, – все потом. Нас могут услышать. Мне нужно знать, где ты.
– Мне тоже очень нужно это знать! Какие-то Лабр… Лэб… Какие-то прерии, – Ливада же говорила мне название, почему я его не запомнила. – Здесь живут люди, застрявшие в прошлом, они похожи на индейцев и поклоняются хранителю, точно божеству. А по двору разгуливает гигантский конь, порождающий туман и читающий мои мысли!
– Конь?
– Огромное самодовольное животное! По имени…
– Только не… – прервал было Мерривальд.
– …Арнел, – закончила фразу прежде, чем осознала смысл его слов.
– О нет, Эрика… Попробуй показать мне, где ты! Быстро!
– Как? – беспокойство кота в полном объеме передалось мне.
– Не знаю, может, отчетливо представить это место?
Не особо веря в успех, оглядывала деревню, чтобы передать точную картинку Мерривальду, как взгляд сразу споткнулся об Арнела, который стремительно приближался ко мне. От неожиданности я потеряла концентрацию на коте, в сознании остался лишь едва уловимый след нашего единения. А затем на мой разум обрушился ураган беспощадного гнева. Мысли закрутило в бессвязном потоке, и в центре этого хаоса раздался громоподобный голос: