Шрифт:
— Какое упущение со стороны Герца. Ведь я могу наставить ему рога, при этом, по-прежнему находясь в статусе его жены!
Артём удивлённо посмотрел на меня.
— Ты хитрая и похотливая баба.
— Он поступил несправедливо по отношению ко мне.
— Саша боится тебя потерять. И брачный договор на тот момент он видел единственным выходом из этой ситуации.
— О котором он мне даже не рассказал?
Юноша тяжело вздохнул. Похоже, он поздно осознал, как только что подставил лучшего друга.
— Мы говорили о тебе.
— Ты делился с ним советами?
— Я выслушивал его жалобы касательно тебя. О том, что ты его не любишь, даже не пытаешься полюбить. Саша сказал, что ты с ним холодна.
— По-моему, это было видно ещё при нашей первой встречи.
— А знаешь, в чём вся соль вашей первой встречи? — мы встретились взглядами. — В том, что каждый был уверен, что вы понравились друг другу. Столько было ненависти, иронии и сарказма, что даже Миша, который полный профан в отношениях, был уверен, что искра-то пробежала.
Я усмехнулась:
— Пробежала и побежала дальше. Не было там никакой симпатии.
— Была. Вы с Саней в лице менялись, когда друг друга видели.
— Не от большой любви.
— От большого желания покрасоваться друг перед другом. И ты знаешь, я рад, что ему удалось тебя охомутать, пусть и не совсем честным способом. Ты всё равно так или иначе была бы с ним…Если хочешь, я попрошу нашего соседа отвезти тебя в Москву. Думаю, теперь тем для разговора у вас с Герцем стало больше.
Я кивнула и продолжила пить странную смесь, которую Артём называл «своим фирменным чаем».
Глава 40
Вопреки ожиданиям юноши, вернувшись в Москву, я не закатила Саше скандал. Да и какой в нём смысл? Ну, побешусь я, покричу, а что это изменит? Герц же не крикнет: «Марина, прости, я был дураком!» и не разорвёт демонстративно брачный договор. Всё, что он сделает, так это покрутит пальцем у виска и устроит мне истерику, потому что я виделась с Артёмом. Благо в тот день мне всё-таки удалось застать домработницу, чтобы через неё передать подарок Алексею Владимировичу, поэтому встречу с лучшим другом Саши скрыть получилось. Правда, ненадолго. Сей факт всплыл в августе, когда Герц собирал вещи.
— Никак не могу понять, чего ты тянешь. — пробубнил молодой человек, когда я, прижавшись к стене, молча наблюдала за тем, как он аки кладоискатель ищет пары своим носкам. — Или ты наивно полагаешь, что успеешь собрать чемодан за несколько часов до отправления?
— Разве отец не сказал тебе, что я не еду?
Саша выпрямился и повернулся ко мне лицом. Удивления в его глазах, конечно же, не было, а вот усмешка на губах поигрывала.
— Сказал. Но это его очередная неудачная шутка, верно?
— Нет, я говорила на полном серьёзе. Я не могу полететь с тобой в Лондон, у меня есть дела в Москве.
— Какие, хотел бы я знать? — Герц вновь вернулся к поиску «чёрных монстров».
— Позволь тебе напомнить, раз ты забыл: твоя жена вообще-то книжки пишет.
— Марина, перестань строить из себя писателя. Уже вся Россия, по-моему, знает, как ты провалилась с первым романом.
Я вытянула губы, но проглотила его обидное высказывание.
— У меня заключён договор с твоим отцом. Я не могу его разорвать по твоей прихоти.
— Ага, целых два. Один на книги, второй — на меня. Ты у нас прямо бизнес-леди, вон сколько контрактов успела заключить меньше, чем за год!
За такие слова хотелось ему стукнуть по лбу, но это же всё равно не даст никакого эффекта. Так что, пожалуй, я лучше поиграю с его самолюбием.
— И не говори! Даже с тобой я уже успела заключить договор!
— Какой договор?
— Брачный. Или ты о нём уже забыл?
— Откуда ты о нём знаешь?
Я хмыкнула.
— Один добрый человек рассказал.
— Добрый человек это тот, который по Москве на мотоцикле рассекает? — мы встретились взглядами.
— Даже если и так, то что?
— Ничего. Возможно, так даже лучше. Мне не придётся теперь мучиться совестью и оправдываться перед тобой.
— Я пойму, если на нём настоял Алексей Владимирович.
— Не хотелось бы тебя расстраивать, но, видимо, придётся. На брачном договоре настоял я.
Я цокнула языком и собралась уже ходить, когда Саша сказал:
— Постой. Ты знаешь, в чём суть этого договора?