– Зачем явился? – прошипела она.

– Полегче, родная. У тебя то ко мне не должно быть претензий.

Мия наклонила голову на бок, и свет отразился от сетчатки, как у кошки.

– Милости прошу, – она смерила его взглядом с ног до верхушки шляпы, – Барин.

Последнее слово было произнесено со смесью зависти и презрения.

– Ты завидуешь мне, не так ли?

– А как ты думаешь? Идем вниз, я не хочу оставлять детей без присмотра.

Женщина бесшумно спустилась по ступеням лестницы. Ни одна доска и не подумала заскрипеть под ее ногами.

– Мне помнится, я полностью выплатил твою долю.

– Ты обманул меня, утаив истинную сумму. Я согласилась на меньшее, не ожидая такого большого куша.

– Сама виновата, – безжалостно отрезал Барин.

– Ты же узнал, да? – не обращая внимания на его слова, спросила Мия.

Они встали у края детской площадки.

– Год назад, – выдержав паузу, ответил мужчина.

Теперь, при свете дня, он смог рассмотреть ее лучше. Мешковатая одежда, перешитые мужские порты… И все-таки, в этом дешевом наряде чувствовалась неудержимая тяга выглядеть нарядно. Желание подчеркнуть свою женственность. Впрочем, от его взгляда не укрылись и обострившиеся скулы, и бледнота губ и тени под глазами.

– Долго же ты шел, – уже без обвинительного тона заметила она.

Не надо было быть давой, чтобы определить ее детей в толпе детворы.

– Мальчики-близнецы?

– Они, – улыбнулась она, на миг почувствовав нечто неописуемое.

Было так странно видеть улыбку на изможденном, сером от голода лице.

– У меня есть предложение. Оно столь же щедрое, как и опасное.

Мия задумалась, опустив взгляд на землю, а затем переведя его на собеседника.

– Каков куш? На этот раз ты скажешь мне правду, или я не отвечаю за себя.

Он ухмыльнулся.

– Мы с тобой все прекрасно понимаем. Вопрос в том, сколько достанется твоим сыновьям. Оплата червонцами. Не переживай, ты получишь деньги и сможешь оплатить пансион и положить в несколько банков крупную сумму. Они получат к ней доступ к своему совершеннолетию.

– Каков куш? – упрямо повторила она, и в голосе проскользнула нота раздражения.

Он повернулся к ней и слегка наклонился. Его тихий голос произнес:

– Я могу назвать сумму, только если ты согласишься. Обратного пути не будет.

Барин шагнул назад и продолжил наблюдать за детьми, давая ей время на размышление. В ее глазах он выглядел как ожившая смерть, которая предлагала ей сделку. Какой здесь выбор? Мия, так же как и он, знала о будущем тех, кто сейчас беззаботно играл в пыли.

– Я согласна.

Он кивнул, показав, что услышал.

– Сто тысяч каждому участнику.

Она бросила на него быстрый озабоченный взгляд. Такие деньги редко приходили к ворам.

– Что будем брать?

– Об этом при следующей встрече, когда я соберу всех. В твоем левом кармане адрес и небольшое лакомство.

Она неторопливо опустила руку и нащупала похрустывающие ассигнации и клочок бумаги. Барин провел пальцами по полям шляпы, прощаясь, и удалился за периметр ограды. Мия проводила его встревоженным взглядом, но стоило ей посмотреть на близнецов, и ее решимость дать им лучшую жизнь окрепла как никогда.

Это была самая тревожна ночь в ее жизни. Еще никогда прежде так не хотелось увидеть рассветное небо. Струящийся снаружи по стенам и крыше нескончаемый шуршащий поток создавал иллюзию, будто они находятся в нижней половине песочных часов. Начинало казаться, словно они вместе со всей деревней погружаются во мрак безысходности и кромешного отчаяния безлуния, где под гнетом всевластного времени им предстоит провести мучительную вечность ожидания.

Обе девушки не спали. Случалось, одна из них погружалась в дрему, но вскоре испуганно просыпалась. Им мерещились шаги под окном и разговоры за дверью. Когда ветер напирал на дом, и сухое дерево жалобно скрипело в ответ, они могли поклясться, что кто-то ударял плечом в забаррикадированную дверь.

Несколько свечей уже прогорело, но девушки зажигали новые. Только крохотное пламя, едва разгонявшее тьму и отражающееся в широко распахнутых глазах, отгоняло навязчивый страх. Прилипчивые и скользкие мысли не выходили из головы. То и дело подруги кидали взгляды на поспешно прибитые доски, перекрывавшие окна, и дверной засов, угадывающийся под многочисленной мебелью, громоздящейся одной кучей у входа. Это их немного успокаивало. Пробраться внутрь представлялось трудно выполнимой задачей.

Чуткий сон Анны прервался от кошмара. Она сбросила с себя воображаемые руки, и села на кровати, обхватив колени.

– Все спокойно? – шепотом спросила она.

– Да, – пролепетала Марина, следящая за затрепетавшим огоньком свечи.

Анна приложила ладони к лицу и помассировала скулы и виски.

– Мы не сможем так жить. Надо что-то делать.

– Предлагаешь нанести визит Смотрительнице?

– Конечно. Лучше так, чем ждать.

Марина подперла кулачком подбородок. Ее длинные волосы рассыпались по плечам и спине, почти полностью закрыв шею.