Впрочем, комментировать личные взаимоотношения сотрудников Института я не собирался. Не мое это дело. Наверное, мне следовало рассказать доктору Пильману и профессору Уильямсу о том, какой неприятный вывод о замыслах возможных пришельцев сделали приглашенные фантасты, но передумал. Я не считаю, что американские ученые глупее нас, доморощенных мыслителей, так что наверняка они смогли сделать правильные выводы и без подсказки. Решил, что расскажу им все только после того, как обнаружу радиопередатчик.

А вот с этим возникли проблемы. Рэдрик Шухарт на настоятельные просьбы отправиться, наконец, вместе со мной в Зону, отвечал резко, иногда грубо. По его словам, я пока еще не готов к подобным прогулкам.

— Тренируй меня, проведи разъяснительные занятия, подготовь к ужасам, с которыми предстоит встретиться в Зоне. Неужели это так сложно?

— Да. Это непросто.

— Но ты даже и не пытаешься!

Шухарт не сдержался и заржал, потом попытался сосредоточиться и выглядеть серьезным, как это подобает взрослым людям, которым предстоит объяснить малым детям элементарные вещи, однако получалось это у него плоховато.

— Вы, господа ученые и теоретики, слишком далеки от реальной жизни, существуете в мире своих искусственных формул и идей. Иногда даже не верится, что вы еще живы. Как вы собираетесь разобраться с загадками Зоны, непонятно. Зона обычно таких деятелей наказывает.

— Здоровая критика, во многом я ее разделяю, — сказал я, мне понравилось, что Шухарт сам заговорил о Зоне. — Но ты не объяснил, почему не готовишь меня к походу в Зону? Ты думаешь, что я передумаю? И не надейся. С тобой или без тебя, но я туда отправлюсь.

— Человека к Зоне нельзя подготовить, — сказал Шухарт тоскливо. — Он может подготовиться только сам. Точнее, это Зона решает, принять человека или нет. На каждого она действует по-своему. Ты живешь в Хармонте. А это значит, что Зона тебя исследует гораздо тщательнее, чем ты Зону. Однажды ты узнаешь, согласна ли Зона принять тебя. Ты поймешь, когда это произойдет. Вот тогда и решим, когда отправимся на поиски твоего радиопередатчика. Понятно?

— Нет.

— Что нет? Ты ничего не понял. Вспоминай чаще мои слова, может быть, что-нибудь со временем уразумеешь. Главное, чтобы поздно не было.

Месяц шел за месяцем. Понимание того, что Зона меня приняла, так и не пришло. Шухарту нравилось наблюдать за моими душевными терзаниями — поскольку желание отправиться в Зону за радиопередатчиком за время ожидания у меня только крепло. Его забавляло, что я так и не решился отправиться в Зону самостоятельно.

— Давай считать, что Зона не против моего визита. Ты можешь начинать готовить меня к походу, — однажды сказал я, когда ехидная ухмылка Шухарта показалась мне особенно циничной.

— Конечно, — с готовностью ответил Шухарт. — Начни делать утреннюю зарядку: отжимание, бег на месте, велотренажер, поднимай гири или гантели. Когда почувствуешь, что ноги и руки твои готовы к серьезным испытаниям, скажи мне. Это будет первая подсказка, что наступило время заняться твоей головой. Ты, с моей помощью, конечно, попытаешься выбить всю научную дурь, которая там скопилась в огромных кличествах. От тебя потребуется совершить подвиг! После чего заполним твою голову простыми инстинктами самосохранения и внимания. Тебе понравится.

Я выполнил требование Шухарта, подкачал мышцы и привел в норму дыхалку, но когда я рассказал ему об этом, он ехидно спросил:

— Подтянись десять раз на турнике. Сможешь?

— Да, — соврал я.

— Хорошо. Сейчас подтянешься при мне.

— Ладно, пойду еще потренируюсь. Но нам нужно торопиться, время не ждет.

— Не беспокойся, я побывал в лаборатории № 1522, и никакого передатчика не обнаружил.

— В этом нет ничего удивительного. Потому что его поисками должен заниматься специалист.

— Зона настойчиво затягивает тебя, новичок, в свои сети. Берегись. Я знал ребят, у которых вдруг возникало непреодолимое желание побыстрее оказаться в Зоне. Ничего хорошего из этого не получалось. Не хочу, чтобы ты разделил их печальную судьбу.

— Но мне надо. Это моя работа.

— Обязательно сходишь, если я посчитаю, что ты готов, и Зона тебя примет.