Я не стала затягивать с разговором. Абигейл застала меня, когда я задумчиво вертела в руках кольцо, давно подаренное мне Донатом. Оно пропутешествовало со мной в столицу, вернулось сюда. Зачем я держу его при себе?

Абигейл ворвалась в спальню, плюхнулась рядом.

– Это кольцо Доната? – удивлённо спросила она.

– Ага.

– Зачем оно тебе? Что ты думаешь? Ты хочешь одеть его на бал? Ты решила вернуться к Донату? – сыпались из неё вопросы.

– Не знаю, – ответила я на всё. – Я так много чего не знаю, Абигейл, что это меня пугает.

– Что случилось? – нахмурилась сестра.

– В столице я выслушала одну очень интересную историю про Абигейл Силберц в год её дебюта, – не стала я ходить вокруг да около.

– От кого?! Они обещали молчать! – возмутилась сестра.

– От него, от Джеймса Зальцеруса. Это всё, что ты можешь сказать по этому поводу, Абигейл?

Она закрыла лицо руками. Закачалась, завыла. Растирая слезы руками в перерывах между рыданиями, винилась:

– Мне так стыдно, Маина… Я плохая, да… а сейчас расплачиваюсь… с тобой поругалась, чуть сестру не потеряла… Ник меня бросил… это мне плата за всё… мне так жаль… я так раскаиваюсь…

Она встала передо мной на колени и жалко заглядывала в лицо. Что было совсем не похоже на мою сестру-гордячку. Сердце дрогнуло. Неужели правда раскаивается?

– Джеймс рассказал и про расследование. Про то, как ты обошлась с Марсом. Как ты могла? Мы ведь сёстры.

Глаза Абигейл совсем потухли, она отстранилась с видом приговорённого к смерти. Сгорбилась в некрасивой позе на коленях, заговорила тусклым голосом:

– Я любила его, Маина. Намного раньше тебя влюбилась. Ты на него и не смотрела, пока он сам не обратил внимания на тебя. А я уже маялась, горела, не спала ночами. Но он меня не замечал. Когда я узнала, что он с тобой, у меня внутри как калёным железом все выжгли. Я думала, это я, я! должна быть вместо тебя. Даже тебя ненавидела, хотя ты была не виноватой. Я твердила себе, это твоя сестра, Аби, ты должна за неё радоваться. Но ревность она такая… не делит ни на сестёр, ни на подруг, ни на чужих. Я еле справлялась. Могу только сказать, что боролась с чувствами как могла, тебе ни слова не сказала. Ты даже не знала о моей любви.

– Но догадывалась. Только я думала, это просто обычная сестринская ревность.

– Нет. Поверишь, нет, я никого не любила как Марса. И решилась на… то, что решилась. Ваши отношения ещё не перешли на новый уровень, вы дружили, и то сходились, то расходились. Я думала, что это все несерьёзно. Если мы переспим, может…

Абигейл закрыла лицо руками, помолчала.

– Но когда он пришёл в себя, он меня унизил. Столько оскорблений я даже потом от Джеймса не слышала. Этот дурачок вообще хотел на мне жениться, – скривилась она.

Он просто тебя не знал, подумала я. А Марс знал.

– Марс сказал, что любит тебя. И велел мне молчать. Потому что если ты узнаешь, ты не простишь ни меня, ни его. А он не хотел этого даже когда вы расстались. А я раскаялась в том, что сделала. Марса не заполучила, и тебя потеряла.

– А если бы заполучила? Оно того бы стоило?

– Не знаю, Маина. Я надеялась, что ты сможешь простить, если мы будем вместе. Ты сама его любила, должна понять.

– Любила. Но такими способами никогда бы не действовала. И против сестры бы не пошла. Но я поняла тебя. А с Джеймсом за что ты так?

– Он был самый завидный жених. Считай выйти за него замуж, всё равно что выйти замуж за принца. Все девушки хотели этого. После неудачи с Марсом мне хотелось утереть всем нос, в первую очередь ему. Кто же знал, что это не сработает в любом случае?

– То есть опять, если бы не обстоятельство невозможности, оно того стоило? Ты слышишь себя, Аби? Ты жалеешь не о том, что ты так поступила. А о том, что у тебя не вышло! И чем виноват был Джеймс в твоих проблемах?

– Не делай из него жертву, он легко повёлся на мое кокетство, и ничто не помешало ему меня соблазнять. А если бы я была глупой и наивной девственницей на самом деле? Которая потеряла от него голову и согласилась на его уговоры? Да и поимела эта семейка за молчание не хило.

– Что ты имеешь в виду? Чем вы заплатили за молчание?

– Папе пришлось переписать долю в бизнесе какому-то лицу, на какое сказали, – отмахнулась как от чего-то совсем не значащего Абигейл.

Потом она посмотрела на меня преданным взглядом.

– Я рада, что теперь между нами нет тайн. Веришь мне или нет, но сейчас я жалею о своих поступках. И не потому что ничего не вышло. Я встретила Ника и полюбила его. И расплачиваюсь за ошибки прошлого. Сейчас бы я так не поступила.

Она словно ждала ответа. Но мне нечего было ей сказать.

– Ты простишь меня когда-нибудь? – она заглядывала в глаза как щенок, чувствующий себя виноватым и которому не терпится, чтобы хозяин побыстрее его простил и тогда снова можно грызть хозяйские тапки.

До следующей вспышки гнева хозяина. Потом можно снова повилять хвостиком и сделать жалобные глаза. И так по кругу.

– Когда-нибудь да. А сейчас я хочу остаться одна.

Абигейл понимающе кивнула. Встала, расправила складки на платье – этот автоматический жест любой воспитанной вилени вдруг вызвал ассоциации, что она стряхнула с себя вину за гадкие поступки прошлого, как отсохшую уличную грязь с платья – и заботливо спросила: