Шрифт:
— Прошу прощения за настойчивость, но у меня мало времени… Отвечаю, книга Судеб — это хроника моего мира, его прошлое, будущее и настоящее. Там написано о тебе. Открой середину книги. Антон сделал требуемое, и голос торжественно продекламировал:
— Он придет герой непобедимый,
Соединит любовь и зло союзом.
Вместе станут парой лебединой,
Но прежде минус станет плюсом.
Космонавт воскликнул:
— Я не уверен, что это обо мне, но ответь, где я нахожусь? Почему меня пытаются убить? Как мне выбраться из этого колпака?
Ответ был следующий:
— Это мир зверолюдей. Вся жизнь твоя это борьба, поражения и победы, верь в себя и ты всего достигнешь! Переверни страницу. Это снова о тебе…
И гора была медно — каменная.
В ней дыра с огненной водой.
Птицей прыгнул в жар раскаленный.
Невредим явился наш герой!
— А теперь я прошу, исполни наш уговор, мое время кончается…
Еще много вопросов вертелось в голове у человека, но он промолчал, только согласно кивнул и далее выполнял все движения, которые предлагала совершить голубая девушка, которая мелодично подсказывала:
— Закрой книгу, положи на край, сравни края с постаментом, стань на колени, наклони голову, положи на книгу свое священное кольцо, которое у тебя на шее, не снимая его с шеи. Руки опусти и очень медленно поднимай голову, вставай. Все, прощай, я ухожу!
Антон явственно увидел, как с последними словами девушки, его кулон вспыхнул голубым огнем и книга исчезла. Он взял кулон в ладони, тот был еще теплым и воскликнул:
— Подожди, объясни мне, почему исчезают предметы, причем здесь мой кулон?
Последние слова девушки еще звенели в голове космонавта:
— Я нарушила закон, дала тебе знания… жди их — в то время, как их владелица таяла в воздухе.
Происшедшее выбило из колеи, заставило Антона осмыслить события последних дней и даже их начало, но стройная логическая цепочка рвалась, не хватало фактов.
Он вздохнул, вновь осмотрел свой капкан и подумал о том, что из плена необходимо выбираться как можно быстрее, так, как становится довольно жарко, и скоро будет ощущаться недостаток кислорода.
Он сориентировался, подошел к тому краю колокола, который по, его мнению. выходил в сторону выхода из пещеры, где земля была более податлива и начал с помощью кинжала делать подкоп.
Почва была каменистая и с трудом поддавалась ножу, но постепенно яма углубилась. В данном случае время являлось его противником, дышать становилось все труднее.
Космонавт работал, не щадя сил, и вдруг сквозь лязг металла он услышал резкий треск, который могли издавать только одни известные ему крылья. Он почувствовал, что перед входом в пирамиду стоит Странник.
Возликовав в душе, человек настроился на дракона. Сделать это было тяжело, т. к. металл сильно мешал, но связь была достигнута, мощные когти дракона словно ковшом вспахали почву, и через мгновение Антон смог дышать вволю, наслаждаясь свободой.
Спустившись с холма космонавт после некоторого раздумья шагнул в незнакомый лес, переступив незримую границу, и оставив друзей-животных на родной им земле. Он шел спокойно, преодолевая препятствия, встречавшиеся на его пути, упавшие деревья, топкие места, овраги.
Дышалось легко, не ощущалось дискомфорта, чувства не отмечали опасности, подсознание тоже не реагировало на какие-либо страшные флюиды. Он шел навстречу первым людям и всем сердцем радовался этому, готовился отдать им свою любовь и дружбу.
Глава 7. Первые люди
Космонавт осторожно шел по лесу. Он уже привык к его деревьям, кустам, растительности. Они были такие же, как в стране динозавров, и все-таки несколько иные: более культурные, менее мрачные, и оттенки цветов соответствовали более светлым тонам, а не мрачно-багровым как в мире, из которого он пришел.
И солнце, и небо, которые чаще проглядывали сквозь мрачные тучи, освещали мир более светлыми лучами, играя многоцветными, состоящими из красного спектра, тонами, придавая лесному пространству некую сказочную призрачность.
Свежий воздух был напоен травами. Он чувствовал живой настой свежих листьев, перемешанный с влажным воздухом. Вокруг был молодой мир, резкий и живой. Даже запахи, в мире динозавров они почти отсутствовали, были резкими, без тонких оттенков, даже несколько однообразными.