Месяц назад родители Ирины погибли в далёкой Африке. Работники миссии, где работали русские врачи, провели собственное расследование и пришли к выводу, что Воронцовы были атакованы редкой змеёй бумслангом*, которая долгое время считалась европейцами не ядовитой, так как относилась к семейству ужеобразных. Тогда Ирине просто было некогда погрузиться в горе и депрессию — сначала моталась по посольствам, затем возникли проблемы с авиакомпанией, что транспортировала «груз 200», как выражались какие-то чиновники в аэропорту, потом они с девчонками и парнями из их группы просидели несколько часов в зале ожидания. Поздно ночью им позволили пройти на лётное поле, где Ирина дрожащими руками подписала множественные бумаги и, наконец, тихо заплакала, положив ладошки на огромные ящики. Ей не разрешили вскрыть запаянные металлические гробы — может, поэтому она так и не поверила до конца в смерть родителей, потому что не видела их мёртвыми?

Ирина открыла глаза и огляделась, аудитория постепенно заполнялась студентами, слышались смех и громкие разговоры, кто-то бубнил над их головами, повторяя симптомы острого холецистита, Катя перегнулась через Иру и толкнула Анну:

— Слышь, Анют, а я разговаривала с Игорем Александровичем Шанинын. Что там за история у него с твоим отцом? Мне показалось, что он будто боится ехать к вам в дом, хотя… — она с улыбкой качнула головой, — тобой он очень интересовался!

Голубовская фыркнула и резко отвернулась, чтобы девчонки не увидели её довольную улыбку:

— Папа говорил, что Шанин был его лучшим учеником, но бросил науку и уехал на Кавказ. И, гад такой, ни разу не позвонил! И не написал. Поэтому ему лучше не появляться папе на глаза. Вот так. А я ему ещё устрою, — задумчиво протянула Анна. — А какая у него машина, девчонки, кто знает?

В этот момент в аудиторию быстрым шагом вошёл лектор, обвёл притихших студентов взглядом и громко произнёс:

— Добрый день, коллеги. Итак, тема нашего занятия…

И забылись все вопросы, отошли на задний план проблемы, впереди их ждала лекция.

_______________________________________________________

*Бумсланг — одна из самых ядовитых змей в Африке. Укус бумсланга может вызвать генерализованный тромбогеморрагический синдром (ДВС-синдром, или диссеминированное внутрисосудистое свертывание) — состояние, характеризующееся образованием множества небольших тромбов и несвёртываемостью крови. При укусе бумсланга жертва, как правило, умирает от кровопотери.

Десять лет назад. Игорь

Шанин посмотрел на Алексея Фадеева и продолжил свой рассказ:

— А самое противное в этом всём, Лёшка, что он никого не трогает, только меня. И всё это продолжается уже почти месяц! И ведь как-то вычислил мою машину, гадёныш. — Шанин открыл пачку сигарет, что лежала на столе, покрутил и так, и эдак и одним щелчком пальца отбросил в сторону. — Как ты это куришь, Фадеев? То ещё говно. На трубку бы перешёл, что ли.

Алексей Фадеев внимательно посмотрел на друга и тихо заметил:

— Но эта история к нашему Центру никаким боком, Игорь. Наши если и имеют средства передвижения, то у всех автомобили. Так что, Шанин, ищи-ка ты этого «бессмертного» мотоциклиста в своём прошлом. Кстати, ты новых интернов видел? Как тебе? Не кривись, в твоём отделении три врача высшей категории, из чего следует, что трое вновь обращённых ваши! Да и мне скоро уезжать на курсы, так что три месяца меня не будет, все интерны на тебе. М-да, и все мужики.

— Хватит с тебя сестёр, Лёха!

— Нет, Игорь, с ними я завязал. Мне уже надо серьёзное что-то, а прыгать из койки в койку не для меня. Да и не хочется, чтобы рассказы о моих похождениях дошли до кое-чьих ушек. Эх, жизнь моя…

— А что ты теряешь? — Шанин усмехнулся, он уже давно заметил, как Алёша смотрит в сторону молоденькой студентки Катеньки Булавиной, что пришла работать в его отделение сначала обычной сестрой, но вскоре попросилась в операционную, где очень быстро вникла в тонкости работы. — Катя девушка самостоятельная, умная, правда, ею тут многие интересуются. Но ты хоть и молодой, но уже корифей, она разве что в рот тебе не заглядывает. Шагни навстречу, что ты теряешь? Да так хоть узнаешь свои перспективы.

— Не учи меня жить! Ты сам когда Анне думаешь признаться? Или думаешь, что один такой зрячий? И к Золотарёву пора поехать, ты его лучший ученик, Шанин, всё и все, что были после тебя, даже на твой мизинец не тянут, только гонору выше крыши! А между тем ведёшь ты себя как обиженная гимназистка. Подумаешь, Виктор Степанович на звонки твои не отвечал, мало ли — обида заела, но потом-то? Он далеко не дурак, думаю, в курсе, скольких ты с того света вернул. Да и твоё заведование отделением в университетской клинике мимо него точно не прошло.