– Трусиха, ещё и неуклюжая, – раздалось сверху, и она подняла голову, со злостью глядя на паренька.

К её удивлению, он вдруг подошёл и протянул руку, на лице не было ни тени насмешки. Оливия замешкалась, а Рой хмыкнул, явно собираясь что-то сказать, когда над детьми прогремел командный возглас:

– Джилрой! – Мальчик тут же побледнел и отскочил в сторону, но Оливия успела заметить, как его глаза распахнулись от испуга, прежде чем он обернулся к подошедшему отцу. – Сколько раз я говорил тебе, держись подальше от этих…

Говард Локей скользнул полным презрения взглядом по Оливии и, ухватив сына за шкирку, потащил его в сторону казарм, что-то сердито бормоча.

– Лив, ты в порядке? – запыхавшийся от бега Ульрих подскочил к подруге и помог подняться. – Прости, я задержался. Не стоило оставлять тебя одну.

– Всё хорошо, Улль, – улыбнулась она, отряхивая шорты. – Чёрт! – Оливия нахмурилась, заметив пару зелёных пятен от травы. – Придётся пойти застирать, а то Маркус меня прибьёт.

– Я схожу с тобой.

Они уже поравнялись со складскими помещениями, когда Оливия уловила какой-то шум. Метнувшись к дальней стене, дети осторожно выглянули из-за неё.

Рой сидел на земле, держась за щёку, а над ним возвышался разъярённый Говард.

– В последний раз предупреждаю: если увижу тебя рядом со щенками Джефферсона, придушу собственными руками, понял?

– Да, сэр, – дрожащим голосом пробормотал мальчик.

– Они не ровня тебе, Рой, – продолжал плеваться ядом Говард. – Сироты и нахлебники, напрасно объедающие гильдию. Дружба с ними никак не поможет карьере, а я хочу гордиться тобой, сын.

Локей-старший смерил Роя суровым взглядом и двинулся было в сторону административного штаба, но остановился и бросил через плечо:

– Я надеюсь, ты меня больше не подведёшь.

– Нет, – тихо ответил Рой.

– Я не слышу, – повысил тон Говард.

– Нет, сэр! – крикнул мальчик, поднимая на отца блестящие от злости глаза.

Тот коротко кивнул и пошёл прочь. Как только Локей-старший скрылся за поворотом, Оливия выдернула руку из хватки опешившего Ульриха и рванула к Рою.

– Джилрой. – Она опустилась на колени перед пареньком, протягивая дрожащие пальцы к расползающейся по скуле гематоме. Оливия и раньше видела на нём ссадины и синяки, но даже подумать не могла, что ими награждал его самый близкий человек. – Мне так жаль! Очень болит? Нужно приложить лёд…

– Пошла прочь, Бейли! – прошипел Рой, отталкивая её от себя. – Ты же слышала моего отца. О-о-о, а ты явно слышала, ведь вы подслушивали с ним на пару! – он ткнул пальцем в приблизившегося Ульриха.

– Но я…

– Отвали от меня! – Мальчик быстро поднялся на ноги и, опустив голову, бросился бежать в сторону леса.

– …хотела помочь, – пробормотала Оливия, с грустью глядя ему вслед.

Вот уже несколько часов Оливия ворочалась в постели, безуспешно стараясь уснуть. Простыня почти сползла от беспокойных метаний, а голая кожа покрывалась неприятными мурашками каждый раз, как касалась матраса с мелкими, но очень колкими ворсинками. Оливия лениво потянулась и присела на край кровати, буравя оконный проём покрасневшими от напряжения глазами. За стеклом горизонт окрасился розоватым светом, кидая лёгкие блики на стену, и она глухо застонала, понимая, что через пару часов уже должна быть на плацу, делая вид, что бодра и в любой момент готова отразить удар.

Собравшись с силами, Оливия покидала банные принадлежности в жёлтую косметичку и поплелась в душ в надежде, что прохладная вода хоть немного приведёт её в чувство. Медленно двигаясь по длинному коридору, она слушала убаюкивающее мерное похрапывание спящих охотников, которые, в отличие от неё, устали, выполняя свои прямые обязанности. Поравнявшись с информационным стендом, Оливия резко остановилась и, обиженно рыкнув, топнула ногой.

Новый бланк со списком участников рейда на следующую неделю, словно насмешка, красовался прямо перед её лицом, но самое обидное было то, что среди привычных фамилий ненавистного первого отряда затесалась пара новых. Значит, Маркус всё же утвердил пополнение в рядах охотников, вновь оставив её не у дел. Сорвав лист и не обратив внимания на острую кнопку, которая тут же свалилась на пыльный пол, грозясь воткнуться в ступню не особо внимательному бойцу, Оливия сжала бумагу в кулаке и, гонимая эмоциями, направилась в офицерскую казарму. Ей было всё равно, что придётся разбудить Маркуса, навлекая на себя гнев, – на этот раз она так просто не отступит. Будет стоять в его комнате до тех пор, пока не добьётся справедливости, ведь она, как никто другой, заслужила это место.