Но было уже поздно.

Лезвие вошло в шею кэра на целый палец, перерубая жилы и мышцы. Кровь брызнула высоким фонтаном, но к удивлению Фьольвира, не спеша опадать, поплыла по воздуху, как по невидимому водоводу, через головы в густую темноту за креслом правителя. Можно было поклясться, что ни одна капля не упала на пол.

Торжествующий хохот рассыпался по залу. Мгновение — и ему уже вторили все собравшиеся. Смеялись Фьольвиру в лицо. За креслом правителя распускал лепестки алый цветок тонкого пути. Хохочущие стражники выстроились на возвышении, преграждая к нему путь.

Кэр упал, но кровь из него все также продолжала струиться вверх. Тонкое лицо заострилось, сделалось пепельным. Глаза запали в глазницах.

Фьольвир стоял неподвижно.

— Ах, Хэн тебя забери и перемели в прах!

Унномтюр, объявившийся рядом, вырвал окровавленный топорик из рук спутника.

— Он про Хейвиску… — прошептал Фьольвир.

— Конечно! — сверкнул острыми зубами Унномтюр. Он вновь был в своей привычной ипостаси с пронзительными синими глазами. — Мтаг не мог здесь никого убить. Ему нужно было, чтобы ты…

— Я? — заморгал Фьольвир.

— Ну, ты же у нас — герой!

— Но Хейвиска…

— Что Хейвиска? Очнись! Она уже мертва, арнасон! Что ж ты введешься, как рыбак перед озерным ваэном.

Фьольвир оглянулся. Вокруг кривлялись, смеялись, жмурились, взмахивали руками люди. Казалось, им нет никакого дела ни до Фьольвира, ни до мертвеца.

— И что теперь? — спросил он.

Унномтюр вздохнул.

— Теперь, боюсь, будет много крови.

— Но я не хочу! — запротестовал Фьольвир.

Унномтюр фыркнул.

— Удивляюсь тебе. Зарубил человека ни за что, и вдруг — не хочу. Вон лежит твой кэр — попробуй оживи.

— Это была ошибка.

Унномтюр посмотрел на Фьольвира.

— А я тебя не предупреждал? Ладно, держись за спиной.

— Прорубаться будем?

— Почти.

Фьольвир стиснул плечо спутника.

— Готов.

— Тогда пошли.

Но стоило им начать движение, как люди в зале прекратили хохотать, выпрямились и уставились на них. По мере того, как Унномтюр с Фьольвиром приближались к возвышению, в шорохе одежд и шарканьи обуви принялись перемещаться и они, оставляя между собой и гостями два, три шага пустоты, но сами сбиваясь все теснее и теснее. Кровь мертвого кэра тонким, алым, пересыхающим ручейком текла над ними. Кто-то то и дело всхохатывал. Звучало это жутко.

За пять шагов до возвышения Унномтюр остановился.

Люди выстроились перед ним, захватив ступени и все пространство у возвышения. На лицах их расцветали улыбки, но глаза были пусты и глядели сквозь. Стражники у кресла правителя, показывая серьезность намерений, обнажили мечи.

— Мтаг! — крикнул Унномтюр.

— Уо-хо-хо! — раздался из-за кресла веселый голос. — Кого я слышу? Ты, кажется, один из Йоруновых слуг?

— Возможно.

— Нет-нет, я видел тебя! — сказал Мтаг, не показываясь. — Ты был безмолвным и тихим. Как же ты уцелел?

— Не твое дело!

— Прятался между ног у своей хозяйки?

Унномтюр качнул головой.

— Ты хочешь разозлить меня?

— Хочу! — заявил Мтаг. — Очень хочу! Впрочем, о том, что Накки из-за отлучек Йоруна готова лечь в постель с любым, подвернувшимся под руку созданием, мы, внизу, слышали постоянно. То от одной мертвой души, то от другой. Старина Хэн из-за Накки пил яску для мертвецов, как в прорву. Слал гонцов с уговорами. Но они возвращались, разрубленные Йоруновым копьем. Или, думаешь, ты какой-то особенный?

— А ты покажись, и посмотрим, — сказал Унномтюр.

Мтаг захохотал.

— Я тебя и так вижу! Ничего выдающегося. Божественной силы чуть. Йорун, похоже, лепил тебя на коленке.

Унномтюр подался вперед.

— Тогда тебе, тем более, нечего бояться. Ну же, Мтаг, посмотрим в глаза друг другу.

— Ой-ёй-ёй!

— Неужели страшно? Или все силы на Эйяльтога потратил?

— Слушай, да, — сказал Мтаг. — На самом деле, чуть ли не все эйхе на этого каменного идиота извел. Представь, я его в осколки, чтобы до ключа добраться, а он мне высказывает, что сражение было не честное, и еще мгновение — и он бы мне показал. Даже предлагал собрать его по-новой, чтобы сразиться по-настоящему. Правда, я так и не понял, что он под этим имел в виду. А здесь, в дурацком городке, оказывается, мне еще и кровь не пролить. Какие-то нелепые ограничения, которые, на удивление, еще действуют. Хорошо, твой герой с топором помог. Между прочим, как я и рассчитывал. Он у тебя совсем дурачок.

— Сам дурак! — крикнул Фьольвир.

И получил от своего спутника локтем в ребра.

— Так ты выгляни, выгляни, — призвал Унномтюр играющего в прятки Мтага. — Если мы такие никчемные…

— А вы такие и есть! — заявил Мтаг.

— Тогда в чем же дело?

— Осторожность еще никогда никого не подводила.

Унномтюр обернулся к Фьольвиру.

— А, по-моему, он трус, арнасон, — сказал он. — Самый обычный трус, хоть и первый ученик. Как ты думаешь?

Глаз его незаметно подмигнул Фьольвиру, и Маттиорайс кивнул.