Босой ногой он ударил Фьольвира в бедро, вынуждая того сделать шаг в сторону.

– Давай-давай!

– Ты…

– Проваливай!

Фьольвира развернуло от моря к береговому подъему. Он не хотел, но против своей воли, взрывая песок ступнями, пошел прочь от ковра и от арки. Отпустило его только через десяток крафуров.

Фьольвир остановился.

Злость разгорелась в нем, сжала пальцы в кулаки. Вот как, мрачно подумалось ему. Приходишь спасти мир, а тебе говорят: проваливай. Ты не герой, ты - никто, ты - неизвестно кто. Сидит тут, тварь, жрет и загадки загадывает. Дела ему ни до чего нет. Весь мир рухнет во тьму, этот обжора будет в плошку смотреть.

Ну нет!

Фьольвир развернулся. Унномтюр, какой бы он ни был воображаемый бог, столько времени убеждал, будто его миссия - спасти мир, что никакое жирное убожество не сможет встать у него на пути. Он, Фьольвир Маттиорайс, сын Магнира, - все-таки герой!

– Эй, уважаемый!

Фьольвиру показалось, что крикнул он громко, но усач, поглощающий еду, его не услышал. Хорошо. Где топорик? В руке! Где он сам? Рядом! Близко! Так близко, что видны редкие волоски на розовом затылке сидящего.

– Уважаемый!

– О, ну чего тебе еще?
– недовольно спросил мужчина.

Он оторвался от блюда и повернул к Фьольвиру измазанное жиром щекастое лицо с прилипшими к подбородку крошками, рисинками и кусочками кожи.

Фьольвир не раздумывал.

Лезвие топора с ходу раскроило рот обжоры, придавая тому неожиданную широту. Удивление так и застыло в темных глазах. Следующий удар пришелся в шею, брызнувшую сиреневым соком. Дальше Фьольвир вознил топор в пухлое плечо, выдернул его, словно из теста, и вбил уже в грудь.

– Я хочу спасти мир!

Мужчина содрогнулся. Из глотки его брызнул фонтан крови, перемешанной с едой. Он упал на ковер, засучил ногами и безотчетно сгреб ткань под себя. Халат и штаны его намокли розово-красным узором. Но остановить Фьольвира это уже не могло. Какое-то время он врубался в спину поверженного обжоры, из которой, как щепки из дерева, лезли мясные волокна. Топор вниз, топор вверх, топор вниз. Даже когда мужчина прекратил хрипеть и шевелиться, он еще несколько вдохов и выдохов дробил ему лопатки и позвоночник. На языке было солоно, в голове шелестело: «Вот и тьма. Вот герой, вот тьма. Теперь-то все ясно, уважаемый?».

Устав, Фьольвир сел рядом с мертвецом. Ягоды, хлеб и сыр промялись под коленями. Задувал ветерок. Волны с шорохом накатывали на берег.

– М-да, - раздался вдруг голос.

Двойник обжоры в чистом халате и чистых штанах опустился рядом.

– Ты?
– удивился Фьольвир.
– Я же тебя только что…

Мужчина кивнул, склонившись, мельком осмотрел мертвого себя.

– Да, - сказал он, - хорошо ты меня отделал. Всю злость выместил, да? Думаешь, я тебя из собственной дурости не пускал?

– Не знаю!
– буркнул Фьольвир.

Он подтянул топорик поближе. Мужчина оценил это понимающей ухмылкой.

– Не, так-то ты, конечно, герой.

Он окинул взглядом разлетевшиеся блюда, потом схватил пучок зелени, сунул в рот и, пережевывая, закатил глаза.

– С прошлой смерти ничего не ел, - заявил он.

– Сам виноват, - хмуро сказал Фьольвир.

– Хочешь еще раз убить?

– Не знаю.

– И кто ты после этого?

Мужчина, жуя, перешагнул через ковер, откинул остатки еды и легко, без видимых усилий откатил мертвого себя на песок. Мелькнул раскроенный лезвием рот, похожий на черно-красную дыру.

– Давай еще раз, - сказал мужчина, устраиваясь напротив Фьольвира.

– Я не уверен, что ты настоящий, - сказал тот.

Усач улыбнулся.

– Ну, здесь я тебе ничем помочь не могу, уважаемый. Тебе придется смириться с невозможностью определить мою истинную природу.

Фьольвир подобрал ломтик прозрачного мяса и посмотрел его на просвет.

– Но если ты - воображаемый, такой же воображаемый, как Унномтюр, как, возможно, я сам в башне, - произнес он, - тогда существует ли на самом деле дверь и изначальная тьма за ней?

Мужчина весело рассмеялся.

– Глубоко копнул, уважаемый! Если тебе нужна дверь, значит, она есть. Если тебе нужна тьма, значит, есть и тьма. Если тебе нужен кто-то еще, он тоже есть, уважаемый. А где он, какой он, существующий или нет, разве это важно?

Фьольвир тяжело вздохнул.

– Мне нужно остановить Мтага, если еще не поздно, - сказал он.
– И я не могу ответить, кто я.

– Позволь-ка.

Усач вытянул мясной ломтик из пальцев Фьольвира и, подмигнув, забросил его себе в рот. Несколько мгновений, причмокивая, он двигал челюстями.