— Ты прав, любимый, — послышалось ядовитое от Лельки. — Пусть наша королева знает, что по ее вине это дитя осталось без родителей!

Я проигнорировала это высказывание, не потому что нечего было сказать, вернее прокричать, а потому что не смогла, не захотела вскрывать этот нарыв. Не время еще! Сейчас важно сохранить хладнокровие, вот только подошла ближе, чтобы посмотреть на ребенка, заставляя собаку подняться на все четыре лапы. Повернулась к своей альбине и приказала:

— Пусть отойдет! Я не желаю зла этому дитя!

— Собаки чувствуют угрозу и…

— По твоему я способна убить ребенка только потому, что другая женщина родила его моему бывшему жениху?! — кажется, ар-де-мейцы сговорились, проверяя свою королеву на прочность. События, происходящие здесь, в моем родном доме, грозят добить меня, свести с ума, вынудить покориться темной стороне дара. Неужели сдамся?

— Я не знаю, чего от тебя ожидать, Ниа, и… — дерзко вскинув подбородок, завела речь альбина, и я повернулась к ней, с трудом удерживаясь от того, чтобы не ударить Лельку.

— Хватит! — рявкнул дядька, а проснувшийся ребенок захныкал.

К нему подбежала Ллалия, взяла на руки, и я смогла увидеть сына Зоряна. На вид мальчику было около года, и он во всем походил на отца. Я отвернулась, стараясь не запоминать лица этого ребенка, и сухо обратилась к эрт Ирину-старшему:

— Дядька, ты знал о том, что подготовил к нашей встрече Арейс?

— Догадывался, — невозмутимо оповестил он. — Играть в открытую с твоим мужем сложно, и уж точно не Арейс схлестнется с ним!

— Я заметила, что предпочитает Арейс!

— Не думай! Он воин, пусть его оружие слово, а не меч! И коли не он, нас бы всех перебили!

— То есть вы знали, что он обменивается вестниками с Беккит?! — с расстановкой осведомилась я, едва удержавшись от крика, в душе моей алым цветом полыхало бешенство.

Эрт Ирин-старший, привыкший к необузданному нраву моего отца, и знающий меня с детства, спокойно выслушал мою гневную реплику и сказал:

— Догадывались! Да и как ты понимаешь, сложно было не понять, откуда все это, — дернул головой, намекая на роскошь, царящую в замке. — Но! — привлек мое внимание резким словом, — так мы хотя бы знали, что ты жива!

— А вот я не знала о вас! — получилось нервно, с затаенной обидой, которую пришлось проглотить под суровым взором бывалого воина. — Хорошо! — я вновь подняла меч, представляя, как буду отбиваться им от сумеречных. Поняла, что легко не будет, и посмотрела на мальчика, сидящего на руках Ллалии. — Как его имя?

— Дэйр, — ответила она, в то время, как Лелька, поджав губы дополнила:

— Дэйр эрт Ирин!

Я разговаривать с ней не стала, только кинула вопросительный взор на дядьку, повертела меч в руках, задумчиво изрекла:

— Значит, оружие Арейса — слово? — кивнула и уверенно завершила, обращаясь ко всем троим, давая пищу для размышлений. — Вырастите мальчика настоящим воином, какими были Лориан и Зорян, — помнила — оборотень до конца оставался со мной. — И тогда я, подобно Мирель, вручу этот клинок рыцарю северной королевы Дэйру эрт Маэли! — опустила меч к полу, расслышав тихое от дядьки:

— А пока?

— А пока обойдусь своим оружием, — отстегнула от пояса кинжал из аравейской стали, любовно огладила рукоять. — Оно не раз выручало меня! — улыбнулась, вспоминая Гана, его уроки мне сегодня пригодятся.

Ночь выдалась ветреной, безлунной, небо укрыли темные кучевые облака, и в воздухе чувствовалось скорое пришествие зимы. Госпожи Зимы, как обращались к ней мы, ар-де-мейцы. Суровой, мрачной, но ослепительно прекрасной хозяйки. В деревнях считалось, если младенец пережил свою первую зиму без болезней, значит, станет отличным воином, ну или воительницей, если попадется на глаза королеве и наставникам Радужного дворца. Как дела обстояли сейчас, я не ведала, потому не знала, откуда родом тот, что старается незаметно брести за мной. Только я слышала его осторожные шаги и гадала, чего мне ждать. Пока идущий, скрывающий свое присутствие рыцарь просто следовал за мной, не делая попыток ни приблизиться, ни напасть со спины. Да и волновало меня больше другое — на фоне ночных небес, мрачно вырисовывались еще более густыми, темными красками разрушенные башни того, что когда-то называлось Хрустальным городом.

Ветер, не унимаясь, трепал плащ, с неба сыпались дождинки, на ветру кажущиеся колкими и неприятными, будто льдинки, падали на землю, точно маленькие пики. Ни холода, ни боли я не ощущала, приказала себе идти, не оглядываясь, чтобы без страха встретить опасность. О чем я думала? Наверное, о смерти… и о тех, кто столкнулся с ней!

Развалины… они встретили меня пугающей тишиной, только ветер выл, вырываясь через проем, означающий вход. Когда-то здесь располагались величественные ворота, от створок остались одни воспоминания, а вот сколотая арка все еще маячит где-то наверху. Я подняла голову, надеясь разглядеть хотя бы то, что осталось от великолепной резьбы, но узрела лишь испещренный, изуродованный камень, готовый в любой момент обрушиться. Ветер, мой первый спутник, завыл где-то во тьме между груд камней и мусора, темнеющих на месте роскошных зданий. Под ногами захрустели осколки хрусталя, усыпающих бывшую широкую дорогу — главную, ведущую к Радужному дворцу, остов которого темнел далеко впереди, на холме.