— Нахожу…

— Кстати, во время конфликта эта особенность часто играла нам на руку — помогала в точности отличать фангов от людей.

— Убийца наносил удары холодным оружием, похожим на твое, — сказал Вадим, остановившись у входной двери, и Киру стало смешно.

Смешно не от этих слов, а поскольку, озвучивая требование, Вадим на самом деле не обвинял. Не стал бы он говорить такое наедине и шепотом, если бы действительно подозревал Кира: подождал бы своих бойцов и уже под их прикрытием попросил сдать мачете на экспертизу.

— Лестно! — Кир отточенным движением вытащил оружие и, перехватив за лезвие, протянул Вадиму рукоятью вперед. — Очень. Держи.

— Почему? — пробормотал тот.

— Ты полагаешь, будто я в состоянии укокошить двух человек и трех фангов, причем отнюдь не представителей самых мирных профессий на земле, — пояснил Кир. — Мне честно приятно. Осталось корону заиметь и белый плащ с табуреточкой. Не говоря о том, что для подобных ударов не мачете нужно, а джедайский меч, как минимум.

— А у тебя он есть?

— А у тебя? — хмыкнул Кир. — Ты, извини за вопрос, петуха когда-нибудь потрошил?

Вадим нахмурился; посмотрел в сторону трупов. Наверняка на тот, которому вскрыли грудину.

— Фанги умеют наносить подобные раны?

— Силы им не занимать, да и с металлами на Варе обстояло лучше. Вон сколько убийственных побрякушек насоздавали, не просящих чистки и заточки. Держу пари, одного прикосновения к пруту, пришпилившему Димана, хватит, чтобы хорошенько порезаться.

— Значит, все же фанги? Однако…

Кир поцокал языком.

— Не сходится.

Вадим зашипел от злости.

— А помимо этого имеется множество иных способов укокошить и нас, и кровопийц, не требующих такого приложения усилий и на редкость странного, я бы сказал доисторического, оружия. Это как… ну, не знаю, Джек Потрошитель гонялся бы за проститутками с каменным топором, выкраденным из музея. На кой, если можно взять хорошо отточенный нож?

— Это ты так аккуратненько намекаешь на психически ненормального, вообразившего себя перерождением Конона Варвара, минотавра и фиг знает еще кем?

— Между прочим, безумие иной раз такие возможности человеческих тел открывает…

— Лучше подождем заключения экспертов, — перебил его Вадим. Не требовалось быть фангом, чтобы понять, насколько ему не хотелось ловить сумасшедшего убийцу.

— Согласен. Я долго буду держать этакую тяжесть на вытянутой руке? Понимаю: незапланированная тренировка. Но начинает надоедать.

Вадим аккуратно взял мачете и попросил:

— Не злись, я для очистки совести, не больше.

— Верю. Но верни поскорее: я без него точно голый.

Вадим кивнул и продолжил сыпать вопросами:

— Если не стайры, не фанги, не сумасшедшие герои фэнтези, то кто? Нацист-ролевик, случайно заглянувший на огонек?

— Фехтовальщик-одиночка по совместительству? — в тон ему поинтересовался Кир. — Нацикам ножом по органам любое сотрудничество между людьми и фангами, но героев среди них нет. Эти твари напали бы стаей, заодно скрепили бы свои ряды общей кровью. У них же убийство — лучшая гарантия невыдачи подельников.

— Кто же тогда? — повторил Вадим. — Или мы проморгали еще одно слияние?!

— Надеюсь, нет.

— Вадим, подойди! — голос донесся из кухни в другом конце коридора.

— Пошли, — пробормотал Вадим, словно Кир собрался его покинуть и оставить один на один с очередной каверзой больного на голову ублюдка. — Ну? Что еще?

На самом краю кухонного стола, накрытого синей клеенкой в зеленую клетку с кричаще-алого цвета розами, лежала купюра старых, уже давно вышедших из обихода денег — сто долларов. И как-то не слишком верилось, будто оставили их здесь случайно.

— У нумизматов поинтересоваться?

— И что это даст? — Кир покачал головой.

— Ты, чего скажешь? У стайров или кровопийц баксы чего-нибудь означают? Ну… месть там или должок? Или намек на войну до победного конца?

— Мне ни о чем таком неизвестно.

— Тогда — на экспертизу, — заключил Вадим. — Мало ли… хотя ничего не даст ведь.

«Если это не визитная карточка маньяка, — подумал Кир. — С чем могут ассоциироваться баксы? Бывшая свободно конвертируемая валюта одной из агрессивнейших стран Земли, зиждившаяся на разграблении всего остального мира и геноциде коренного народа. Валюта, значимость которой была искусственно завышена, а потому обесценилась в один момент, да и сами Штаты сдулись стоило появиться фангам. Ну и что же это, если не намек? Люди и фанги объединились — а вот и не выйдет у вас ничего путного. Впрочем, слишком притянуто за уши».